дочка: от четырех комиссий отбрехаться — как делать нечего!»
— Он в действующей армии! На действительной службе! — продолжала Катерина в режиме скорострельной роторной пушки. — Кадровый состав! Он выполняет приказ! Он должен, обязан уметь! Стрелять, копать, владеть ножом, зажечь пожар и тут же потушить, на барабане бренькать, танк под водой водить и самолет, по всем рулежкам и без тягача, — да-да! И проституток должен снять уметь российский офицер — причем в одно касание, бесплатно, с первого захода, — ты поняла?! И бабок срубить, и дом сварить, и роды принять-передать-завещать, и лес прочесать, и в метро воровать, с парашютом плясать, на спину — и вприсядку плясать, а не только прыгать с самолета, лечить коров должен уметь, причем по памяти, без подглядывания! Он капитан теперь, он литр выпить должен — и ни в одном глазу! Даже если пивом запивал! Ты поняла?
— Да, он говорил… — слабым голосом призналась Олена, — что русский офицер должен все уметь делать…
— Ну вот! А ты ему не поверила! Какое ты право-то имела Николаю Николаевичу не поверить?!
— Никакого… — согласилась Олена.
— Ведь он экзамены сдавал по проституткам! А ты подумала — на самом деле?!
— А я подумала… — кивнула Олена и заплакала. Крови на груди у Олены не было — ни капли!
— А теперь горло покажи, идиотка!
— Не надо! — взмолился Алексей, тупо соображая, как вызвать по мобиле «скорую», чтоб она мобильно приехала? Мобильно, но не виртуально? Эсэмэску, что ли, на ноль-три послать?
— Погоди звонить… — остановила его Катя. — У нее… Она цела.
Осторожно приподняв Олене подбородок, Катя внимательно осмотрела ее горло и констатировала:
— Ни-че-го!
— Вот это нож! — восхитился Алешка. — «Набор туриста»!
— Ты забыл про дом на экзотических островах… — слабым голосом напомнила Олена. — С бассейном.
— В бассейне можно утопиться, понял, Алексей? — пояснила Катя.
— А я считаю, это верно! — Алеша хлопнул ладонями по рулю. — Турист поел? Поел. И решил вдруг зарезаться, представляете? Ну нет — и это учтено!
— Все учтено… — тихо кивнула Олена.
— Что ты имеешь в виду? — подозрительно спросила Катя, отвязав «Набор туриста» от шнурка и изымая его из обращения.
— У вас есть все, — кивнула Олена, судорожно сглатывая подступающие из горла слезы. — Все! У вас в этом мире есть все, что только можно желать… У вас одного только нет…
— Чего? — спросил Алексей, вдруг сильно заинтересовавшись.
— У вас, ни у кого из вас… нет счастья! — ответила Олена и разрыдалась.
— В Америке ты еще не была… — сухо сказал Алексей и, захлопнув заднюю дверь, не оборачиваясь, пошел, уселся на свое место — водителя. — Тебя бы в Штаты бы…
Олену трясло от рыданий.
— Так, девушки, вас здесь ровно двести душ, — обратился Николай к толпе девиц, собранной им возле памятника А. С. Пушкину за двадцать три ездки вдоль главной улицы страны. — Давайте все ко мне поближе, кричать не хочу. Вставайте полукругом, как на экскурсии. А я вот буду как бы экскурсовод. — Коля сплюнул себе под ноги: — Вот привязалось же это «как бы»!
— Скажите сразу, что с нами будет?
— Ничего плохого с вами не будет. Слетаем на пару дней, киносъемка там… скрытой камерой как бы, тьфу! Поработаем, все получат премиальные. Хорошие деньги, уверяю вас. И лично в руки — вам, а не «дяде», я договорился. Будете довольны, обещаю.
— Мужики-то хоть культурные, интеллигентные?
— Нет. Врать не буду. Такие артисты — ой-ой-ой…
— Известные?
— Нет. Неизвестные. Никому не известные, кроме меня. Но в отношении всего остального вполне ничего, солидные — у некоторых морда даже в зеркале не поместится… Уши на рамку придутся. Шкафы, одним словом. Серьезные. Хорошие ребята. Вам понравятся.
По женской толпе прошел облегченный шорох:
— Не импотенты, значит…
— И не голубые! Ведь пидоры, они либо заслуженные, либо народные, либо депутаты…
— Верно, девочки, педераст, он всегда в люди выбьется.
— А эти — все неизвестные… Значит, нормальные мужики.
— Вы нас в пансионат везете?
— Нет. Отдыхать будете в комфортных шатрах.
— Вы нас за город, в качестве культурной программы, на закрытие какой-то конференции сняли, так ведь?
— Нет, не так. Никакого закрытия. Скорее открытие.
— А куда?
— На море. На побережье.
— Вот это да!
— А поточнее — куда?
— В Америку.
Какая-то девица присвистнула, воцарилась тишина.
— У нас же паспортов почти ни у кого нет… Мы ж с Украины большинство, часть из Молдавии…
— А загранпаспорта с собой вообще ни у кого нет…
Это был острый момент, и Аверьянов задумался. Сказать, что он их всех вывезет в Америку десятого века без всяких паспортов, означало признаться в привычке действовать нелегальными методами, если не сказать, что в торговле живым товаром… Что это за вывоз без паспортов? Подпольная торговля живым товаром? Разумеется, первая же мысль, которая их посетит, — как им потом возвращаться оттуда, куда он их без паспорта доставит? Как? При первой же попытке выезда назад встанет вопрос о нелегальном въезде. То есть такая поездочка — это заведомо дорога в один конец. Такой сюжет всем известен: выжмут как губку, используют на все сто и в бетон через год-другой закатают. Нет-нет! Признаться, что он увозит за кордон без всяких документов, — все равно что признаться в том, что он намерен их продать в рабство либо, использовав, убить.
Конечно, можно наплести, что он про документы не подумал как-то, что он этого обстоятельства не учел… «Садитесь, девочки, пока что вот посидите на лавочках, а я подумаю и чего-нибудь решу». Сказать такое означало бы косвенно подтвердить, расписаться всеми копытами и рогами в том, что все делалось как обычно, в режиме «не починим, так сломаем». А такое признание — потеря авторитета, сразу и навечно.
Времени на решение — секунда.
«Аверьянов, секунда пошла!» — скомандовал он сам себе, сжимая кулак до хруста.
— А паспорта-то вам зачем, в «Америку» ехать? — удивился Николай вслух. — «Америка» — это же на Оленьем Холме! Бывший цековский заказник. Неужели не слышали? А Барвиха, Соколиная гора, Горки-7 — знаете? Слышали! Ну, хорошо. Бочаров Ручей тоже, наверное, знаете? Под Сочи. Недалеко от «Красной поляны». Крыша еще там четырехскатная… Ну, а «Америку», ну, не вспомнили? Олений Холм? Ну?
— Ну… — нерешительно повторила одна из девиц.
— Баранки гну! В общем, я сейчас на сорок минут отлучусь за автобусом как бы… А вы все стойте здесь: не драться, не митинговать, и прохожих не задевайте… Любуйтесь Пушкиным, дышите воздухом…
«Забавно устроена психика, — подумал Николай ища взглядом, где припарковался “линкольн”. — Я не сказал им самого главного — где находится эта самая “Америка”… Но выплеснул корыто не идущих к
