ярмарка, вот тебе и пожалуйста…
— Только ведь им ворота-то дегтем намажут! — со слегка торжествующей интонацией сказала Олена. — Возьмут ночью и вымажут.
— У них нет ворот. Они в квартирах живут, как мы. Кто — в своих, а кто у других людей квартиры снимает…
— Квартирную дверь, значит, и вымажут дегтем! — пожала плечами Олена. — Какая разница?
— Да где ты деготь-то возьмешь? — удивился Алексей. — Его уж лет пятьдесят в помине нет!
— Вот поэтому у вас их так и много — ворот нет, дегтя нет, — констатировала Олена. — И страха, значит, нет, раз Бога куполами ослепили!
— Ну хватит, ты не заводись. Вон, смотри, свадебный кортеж нам навстречу едет!
— Ух ты, какая машина! Вся в цветах!
— Это «линкольн» на одиннадцать мест, со встроенным телевизором, видаком, баром и с караоке — 3-AN System C2004! — дал справку Алеша.
— У нас на такой машине жених за невестой в день свадьбы приезжает, сажает ее рядом с собой и в церковь под венец везет! — похвалилась Катя.
— Ну уж не все так, — поправил ее Алексей, скидывая скорость, чтобы Олена успела как следует рассмотреть чудо-автомобиль. — А только очень богатые. Ну, или если невеста уж очень красивая! — подмигнул он Олене в зеркало заднего обзора.
В свою очередь и «линкольн», словно желая себя получше показать, снизил скорость, подплыл к тротуару и замер.
— Ой! — охнула Катя. — Смотрите!.. — и в тот же момент прикусила язык.
Но было поздно. Все увидели, как из «линкольна» бодро выскочил Николай и, подцепив трех девушек, быстро охмурил их, что-то воркуя всем трем сразу. Затем, подсаживая и придерживая каждую за талию, он усадил девиц в машину…
Явно довольный уловом, Николай потер руки, посмотрел вверх, то ли что-то считая, то ли прикидывая, а затем удовлетворенно, видно, хмыкнул и нырнул вслед за девочками в чрево свадебного лимузина. В ту же секунду «линкольн» тронулся. Все было исполнено в четком, стремительном темпе: ребята не знали, что эти трое были уже из четырнадцатой группы и что, усадив в «линкольн» за последний час более ста тридцати девиц, Коля, конечно, успел набить руку и поставить вступительно- ознакомительную речь на высочайший профессиональный уровень.
Ему предстояло сделать еще много до вечера, и он торопился.
В салоне «опеля» повисла тишина. «Вот это да! — подумал Алексей. — Поехал к викингам — очень похоже, ха-ха!.. “Нужно на время скрыться от Коптина, от хроноразведки…” — Алексей процитировал отца по памяти. — Ну и ну!.. А ведь он натянул нос Коптину: тот-то считает, что отец в десятом веке, в Америке, на хроноразведку пашет, а он… Вот уж и вправду в голову-то не придет его тут искать. Молодец, папа! Ничего не скажешь! Хотя ведь, может, он и не скрывается, а просто оттянуться решил. Лицо у него довольное до соплей… Да и вообще, как капитана получил, так словно его подменили. А дальше ведь… Если дальше подумать — к чему все это ведет? В целом-то, если подумать, — просто кошмар!»
Чувствуя, что ему надо отдышаться, Алешка резко свернул в Малый Гнездиковский и встал, проехав метров сто по этому тихому переулку.
Мысли в голове носились вихрем. Картины детства, связанные с отцом, только с отцом и больше ни кем, кроме отца, грозили выпрямить все мозговые извилины и разорвать мозги изнутри.
Внезапно все мысли, все картины исчезли, погасли в сознании.
Алексей увидел вдруг себя самого сидящим во дворе за столиком, прямо напротив Коптина.
Коптин молчал, но взгляд его был испытующим.
«Нет, — решил Алексей. — Здесь что-то не то. Не то! И, во-вторых, так нельзя! Каждый имеет право на объяснение. Заочно осуждать может только гад, только тот, кто хочет осудить, кто осудил уже в душе».
«Психологически здесь действует стремление поднять себя самого в своих же глазах, безнаказанно, а может, и безвинно топча другого. Обычная тяга к самовосхвалению, если разобраться, — сказал в его сознании Коптин. — Такие штуки надо пресекать в себе в корне, если ты мужик».
— Нет, это не отец был! — сказал Алеша вслух. — А как похож! Ну просто копия, близнец! Я тоже сначала попался: смотрю, да это ж батя! Нет, ни фига! Просто похож.
Сильный шорох вдруг прозвучал прямо за его спиной.
Чуть наклонившись вбок и вскинув глаза вверх, на зеркальце заднего вида, Алексей увидел Олену, выхватывающую из «Набора туриста» нож и бьющую им себе в сердце…
Он ничего не мог сделать — он не успевал никак.
Катя, сидевшая рядом с ним, по диагонали от Олены, успела выбросить руку между спинками передних кресел и ухватить двумя пальцами Олену за рукав: удар, потерявший на излете силу, был сорван.
В ту же секунду Катя отлетела на заднее сиденье.
В полете, наваливаясь на Олену, Катя успела увидеть, как та, откинувшись всем телом назад, уклоняясь от ее броска, крепко зажмурив глаза, успела с нечеловеческой силой полоснуть себя ножом по горлу…
«Все! — Поймав и подмяв под себя руки Олены, Катя почувствовала, что от напряжения вдруг ослепла: в глазах был только серый фон с черными пятнами и мелкими яркими головастиками. — Если сонную артерию вскрыла — ничто ее не спасет!»
Высвободив руку, Катя завела ее вверх, за затылок Олены, и пригнула ей голову, чтобы хоть как-то снизить кровопотерю: сейчас кровь рванет — обильно, бурно.
Рука Катерины не ощутила влажности. Не было и ощущения тепла чужой крови.
«Крови почти что нет. Отлично!» — мелькнуло в сознании.
Зрение вернулось к Кате так же резко, как и пропало секунду назад: будто кто-то включил ее глаза.
«Как странно!» — подумала она.
Крови на груди Олены не было ни капли.
Где кровь? И что теперь делать?
Первое — это лишить Олену инициативы. Если она сейчас вскинет голову, то тут же кровь хлынет ручьем. А если нет, то, может, удастся дотянуть до «скорой».
Ее надо шокировать, обессилить!
Катя знала по рассказам отца о буднях горячих точек, что в подобном состоянии можно и нужно молоть что угодно, хоть полную чушь, сбивая с настроения, растормозить, свести с «тропы», хоть что, ну, хоть ударить по щеке — нет-нет, нельзя: по роже дашь — из горла брызнет… Лучше наврать, укусить за нос, нет-нет, тоже плохо: за нос укусишь — мордой мотнет, и хлынет тут же… Вот, блин, субботка выдалась!
— Держи ее, Катька! — Алексей уже открывал дверь и выскакивал из машины. — Лепи ей что- нибудь!
— Что? Ничего не приходит на ум!
— Да что угодно. — Алексей? раскрыв заднюю дверь, схватил Олену сзади, склоняя ей голову вперед. — Неси что хочешь, надо вывести ее из тупика, из ступора!
— Ты дура! — взорвалась Катя, впадая в какое-то пограничное состояние между истерикой и сумасшествием. — Ты больная! Ты бы сначала узнала, зачем он проституток ловит!
— А зачем он проституток ловит? — еле слышно прошептала Олена, не открывая глаз.
— Зачем-зачем! Зачем все, за тем и он! Вчера родилась, что ли? С луны свалилась? Из Чикаго приехала?! Чокнутая! — Катя почувствовала, что ее несет не туда, и круто сменила направление мысли: — Зачем все, абсолютно все проституток ловят?! И у нас, и за Уралом?! Начальство требует — лови!!! Приказ! Закон! Статья седьмая Конституции: ловить-поймать! Тут равноправие! Устав! Он офицер! Он служит Родине! Он ловит проституток, раз сказали! Страна сказала — солдат поймал! Население когда еще дубину народной войны найдет-поднимет! А офицер уж тут как тут!
«Во, Катька! — подумал Алексей, выпадая в осадок от напора демагогии и пустобрехства. — Папина
