заканчивал?
– Питерское. Командное училище ВКК.
– Интересно, как тупой строевик пролез аж в самое ГРУ, в элиту элит? – непринужденно поинтересовалась Лола. – Ведь вас ничему, кроме «равняйсь-смирно», не учат?
– Твоя информация устарела, – усмехнулся я. – Учат. Еще как учат. И слово «тупой» использовано некорректно. Но если ты хочешь, могу полностью соответствовать стереотипу. Это что такое?
– Смахивает на трап. Видишь ступеньки? Ставишь правую ногу на ступеньку номер один, левую на ступеньку номер два. Далее – по очереди. Называется «ходьба по лестнице». Ясно объяснила?
– Вполне. За поручень держаться можно?
– Рукой. Это такой отросток с пальцами. Читал в учебнике?
Язвительности у девочки хватит на десятерых. Ничего, и не таких обламывали.
Совсем было настроившись на сложное общение с излишне раскованной Лолитой, я поразился, как она изменилась, оказавшись на борту недостроенного «Роммеля». Шутки в сторону – техника требует серьезного отношения.
Лола оказалась инженером-профи высшего класса, мельком сообщив при этом, что получила сугубо домашнее образование. Все комментарии по оснащению корабля были исключительно доходчивы и точны, мне на пальцах растолковали особенности новых систем защиты, связи и маневрирования в пространстве, будь то атмосфера или вакуум, и выложили массу полезных сведений по астронавигации, особенностям путешествий по искривленному пространству, теориям Лабиринта и сингулярности. Голова кругом пошла. Я умею быстро и надежно запоминать большой объем информации, но Лола обрушила на меня такой мощный поток сведений в самых разных областях знаний, что я только диву давался.
– Садись на место второго пилота, – подтолкнула меня Лолита, когда мы оказались в кабине «Роммеля». – Управлять этой штукой сможет и пятилетний ребенок... Так, погоди. Это что еще за хренотень?
Установленный на корабле мозг был активирован, все системы связи и навигации работали в тестовом режиме и, как следствие, могли принимать внешние сигналы. Отлично понимаю Лолиту: на аварийной консоли тревожно мерцал красно-оранжевый индикатор, дающий понять, что в радиусе ближайшей астроединицы кто-то подавал сигнал бедствия.
– Роммель, ты меня слышишь? – Лола мгновенным движением щелкнула тумблером, открывавшим доступ к искусственному разуму корабля.
– Контакт установлен, – выдали динамики над нашими головами. Модуляции голоса еще не отрегулированы, обычный стандарт с металлическими интонациями.
– Кто подает сигнал MayDay? Откуда?
– Я принимаю его семнадцать минут. Запрос поступает с диспетчерской вышки ЦТК Центрополиса, основная база просит немедленной помощи.
– Что-о? – Мы с Лолой недоуменно переглянулись. Понимали: это или ошибка, или случилось нечто совсем уж невообразимое. – Подробности?
– Активирован аварийный канал визуальной связи с Центрополисом, – отрапортовал компьютер «Роммеля». – Прочие каналы перекрыты.
– Ни хера себе... Ну ни хера! – вырвалось у меня, когда голопроектор образовал над панелью управления картинку, поступавшую из города, прямиком с башни Транспортного Контроля. – Что они там вытворяют?
– Без понятия, – деревянным голосом ответила Лола. – Надо немедленно известить отца. Хотя папе наверняка уже все известно лучше, чем нам. Давай быстро за мной!
Я вскочил с пилотского кресла и рванул вслед за Лолитой. В спину били звуки, по-прежнему исторгаемые динамиками проектора – заполошная стрельба, неразборчивые вопли и вполне ясные формулы казарменной лексики. Звуки боя. Настоящего.
Как только мы выскочили на технический трап, ровный голос искусственного интеллекта недостроенного корабля известил:
– Передача прервана. Любые виды связи с базой Центрополис недоступны.
«...Млекопитающие Гермеса вышли в крупный размерный класс только в травяных биомах, и раньше всего этот процесс начался на западном материке „Новый Квебек“. Там среди исходно листоядных копытных возникают первые травоядные формы, а также появляются гигантские травоядные броненосцы (w-глиптодонты, снимок 117а). В среднем же эоцене на Гермесе впервые обнаруживаются и пыльцевые спектры с высоким содержанием пыльцы злаков, палеопочвы степного типа, а также фоссилизированные навозные шары, принадлежащие жукам-навозникам. Позднее, в олигоцене и особенно в миоцене, здесь возникает в высшей степени своеобразный комплекс пастбищных травоядных. Ныне он включает неполнозубых (глиптодонтов и наземных ленивцев), копытных (различные w-литоптерны демонстрируют сильное конвергентное сходство частью с земными лошадьми, частью с верблюдами, у w- пиротериев много общего со слонами, а среди нотоунгулят имеются формы, схожие и с носорогами, и с бегемотами, и с кроликами – снимок 118), а также гигантских грызунов. Предположительно такая ситуация на Гермесе сохранится еще на протяжении ближайших ста или ста пятидесяти тысяч лет, если эволюция и далее будет развиваться по стандартному пути, без вмешательства человека...»
Из исследования Жерара Ланкло «Мир торжествующей жизни», 2276 г.
Глава пятая
ДОРОГА В НИКУДА
Этот лес явно происходил родом из мрачных небылиц про злых волшебников. Никто из нас, включая скептического доктора Гильгофа, прагматичного Коленьку и уравновешенную Аню, ничуть не удивился бы, обнаружив здесь замок какого-нибудь Властелина Черного Ужаса с мертвыми головами на пиках, привидениями и лупоглазыми монстрами. Ну или на худой конец ветхое жилище болотной ведьмы с носом крючком, бельмом на глазу и волосатыми бородавками. Настроение в отряде царило самое мистическое – никогда бы не подумал, что взрослые люди могут бояться сказок.
Сказка же была такова: мы действительно обнаружили нечто, указывающее на присутствие чужого разума. Это была дорога. Прямая как стрела дорога, рассекавшая древний лес.
Однако давайте обо всем по порядку.
В том, что премия от ООН обеспечена, я перестал сомневаться в тот вечер, когда Крылов и Анна привели нас на окраину угрюмой чащобы, раскинувшейся сразу за линией кустарника. Я и прежде заметил, что лес выглядит необычно. Даже в предгорьях местные аналоги земных хвойных деревьев редко достигают в высоту тридцати метров, а эти гиганты более походили на гибрид сосны и североамериканской секвойи – неохватный ствол, мощные корни и затерянная почти в поднебесье обширная крона. В каталоги растительного мира Гермеса такие деревья занесены не были, следовательно, я открыл новый вид. Надо будет занести подробное описание в Анин компьютер...
Впрочем, о биологии и компьютерах я забыл немедленно, едва только Коленька провел нас через узкий проход между двумя купами кустарника и молча указал рукой вперед.
– За ноги вашу мамашу, – только и сказал интеллигентнейший Вениамин Борисович, поднимая очки на лоб. – Отказываюсь верить. Просто отказываюсь! Анечка, милая, ПМК с собой? Поищите любые снимки этого района с воздуха или из космоса! Как раньше не заметили, ума не приложу! Это же... это... Невероятно! Какая, к бесу, теория неизбежностей, все гораздо хуже!
Анна быстро проверила свой микрокомпьютер и предъявила нам четыре изображения, сделанных с самолета. Только зеленые пятна лесов и никаких признаков того, что мы сейчас видели собственными глазами.
– Немудрено. – Крылов сначала уткнулся в маленький монитор, а потом задрал голову и посмотрел наверх. – Кроны образуют сплошной ковер, ветви переплетены, никакая воздушная съемка не могла бы дать результатов. Если только со спутника, в разных диапазонах, с очень большим разрешением... Но ведь никто этого не делал, верно, Луи?
