– Ой, я помню, у моей мамы был такой сувенир, – показала она пальцем на странную фигурку, – аппликацию из оленьего меха, похожую на человечка. – Она из Якутии привезла, говорила там, в аэропорту в киоске продаются.
– А где твоя мама сейчас? – я ведь так ничего и не знал о Наде до сих пор.
– Мне было лет десять, когда меня забрали у родителей. С тех пор не знаю о них ничего.
– А, рассматриваете реликвии? – из кухни явился Гоша с чашками на подносе, – Это тотем эскимосский. Мне его шаман подарил. Говорил, что под ним жертвоприношения совершали. Ты поднеси к нему руку, поднеси! Надя протянула руку к безделушке.
– Ты чувствуешь, какая аура? – его опять несло. – Он дышит душами умерших.
– Да, дышит, – Надя, оказывается, может и соврать.
– А вот это зуб большой голубой акулы! – Пыльцын ткнул пальцем в сторону черной деревянной рамки- коробочки в дальнем углу.
– Да, действительно, – я подошел к рамке и сделал вид, что внимательно рассматриваю обломок клешни песчаного краба, – только голубой ли? Может серой?
– Нет, мне моряк, который привез, говорил, что голубой.
Я спорить не стал.
– Кто будет бульон из брикета? – Гоша кивнул на поднос. – Говорят, очень взбадривает.
– Ой, совсем забыл! Я же кофе принес, – я действительно забыл, а теперь перспектива пить хлебово мне сразу напомнила о маленьком свертке в кармане.
– Кофе? Откуда? – искренне удивился Гоша.
– Так меня не было дома сколько, а запасы остались. Ещё родители делали. Они всегда старались иметь дома запасы. Это у них еще с перестройки голодный рефлекс.
– А родители где? – Гоша задал не очень тактичный вопрос.
– В Ялте, – не очень понятно ответил я ему.
– Ну, так давайте кофе, я сто лет не пил! – Гоша засуетился с чашками.
– Хотя, – продолжил он, колдуя с приготовлением кофе, – я, конечно, предпочитаю питаться согласно рекомендациям властей. Комплекс пищевых компонент, тщательная их сбалансированность и, конечно, витамины – это залог здоровья человечества. А оно требует оздоровления. И не только физического! Считай, что это мой тебе ответ по поводу ролевки. Пора нам выходить из этих детских игр! Нас ждут великие дела!
– Гоша, а ты где работаешь сейчас? – у меня появилась догадка.
– Я как и все, понедельно, – не почувствовал он подвоха.
– О, как и я. Я вот неделю мышей бил. И всяких других вредителей. Теперь буду в библиотеке убирать неделю. А ты где работал в последний раз?
– Мне доверили очень важный участок. Я пишу обзор о социальной структуре населения в городе. Для властей. Меня могут в дальнейшем привлечь как аналитика на постоянную должность. Ты слыхал, что новые власти начинаю вводить и постоянные должности?
Я ничего не слышал, конечно, но понял, что не стоит дальше мучить бедного Гошу. Он теперь должен быть твердыней политкорректности и преданности властям.
В общем, мы допили кофе, поболтали о разном, и уже пора было уходить, но все-таки я решил задать последний вопрос.
– Ты про Иву что-нибудь знаешь?
– Про Иву? – Гоша удивился, покраснел и при этом глянул на Надю, – Ну как тебе сказать. Я с ней почти не встречался в последнее время. Знаю, что она вышла сначала замуж за сотрудника военизированной группы поддержки.
– За кого? – я не понял, – ты имеешь в виду за полицая?
– Как все любят вешать ярлыки! – Гоша деланно возмутился. – Да, их так называли те, кто не понимал ситуацию. Потом она развелась сразу, через две недели, говорят, он сильно пил и избивал её. Потом вроде у нее был жених иностранец. Потом – не знаю.
– Она погибла. Я хотел узнать как.
– Ну, этим сейчас никого не удивишь. Когда идет переделка мира – щепки летят.
Меня от его циничности перекоробило. Мы достаточно кисло попрощались, сославшись на дальний путь. Осведомленный Гоша сразу же сообщил о том, что будет строиться монорельс скоро. Наверное, врал – кто и кому будет строить? И, я заметил, тайно сунул Наде визитку в руку.
– Он пустой человек, давай к нему больше не пойдем, – сказала Надя, после того как мы отошли немного от дома Пыльцына.
Я возражать не стал.
– Да ну его действительно… Какой-то он. – Я на мгновение задумался – Нe словно полицай.
На самом деле я прекрасно понимал, какой он. Было когда-то такое слово – коллаборационист. Я его помню из книжек про французское сопротивление. Там тех, которые с фашистами сотрудничали, но не как наши полицая, а так, слегка. Ну, в общем тех, кто были лояльны властям, так звали. Мягко… У нас таких звали просто, предатели. Опять и опять я начинаю вспоминать слова, которые, казалось, ушли вместе со страной. Предатели, изменники, коллаборационисты… Неужели в истории человечества эти слова такие важные? А вдруг Пыльцын искренне верит в то, что работая на новые власти, он действительно делает что-то хорошее и ради прогресса. Может быть. Только почему у него его так бегают глазки и потеют руки?
