Большинство посетителей сами так или иначе имели отношение к торговле и прекрасно понимали, что сейчас один из них готовится беззастенчиво обмануть неопытных в этом хитром деле парней и что-нибудь себе выгадать. И всем до крайности было интересно: получится у него или нет?
Молчаливый и на этот раз даже глаз не поднял от тарелки, а вот второй парень явно разозлился. Тоннор с беспокойством наблюдал за тем, как он вскочил из-за стола, в ярости не заметив, что его капюшон упал на плечи, полностью открывая лицо с горевшими едва сдерживаемым бешенством зелёными глазищами и побелевшими от гнева губами.
– Да как ты смеешь предъявлять нам какие-то требования после того, как твой человек едва не убил моего друга?! – Юноша, видимо, сдерживался из последних сил. – Скажи спасибо, что твой погонщик остался жив, и убирайся отсюда!
В зале установилась потрясённая тишина – даже пострадавший перестал поскуливать, молча таращась с грязного пола на белого от ярости аристократа и гадая, не придёт ли тому в голову закончить то, что начал его друг. Трактирщик молча наблюдал за происходящим, подсчитывая про себя возможные убытки, если парень перейдёт от слов к делу. С благородного ведь не спросишь, даже если он весь трактир разнесёт и остатки подожжёт. А в том, что странный путник из кьеров, уже никто не сомневался. Уж больно характерно среагировал на требование компенсации, да и личико, не скрытое тенью от капюшона, выдавало парня с головой: только у детей старых родов встречались такие узкие, слегка изогнутые, словно в вечной ехидной усмешке, губы в сочетании с тонко очерченным длинным носом с благородной горбинкой. А большие слегка раскосые светлые глаза в сочетании с чёрными волосами просто кричали о древности крови.
Самый верный признак кьеров из старых семейств: у них у всех были голубые, зелёные или серые глаза и чёрные, как самая тёмная полночь, волосы. По ним всегда и отличали благородных с длинной родословной от тех, кому титул был недавно жалован королём за заслуги. Правда, трактирщик где-то слышал, что в древности существовало несколько знатных родов с чёрными, как у птиц, глазами, но считал это досужей выдумкой. Он никогда в жизни не встречал благородного с чёрными глазами, даже когда в молодости выбрался один раз в столицу, и не знал никого, кто бы встречал. Да и тёмные глаза часто бывают у простолюдинов, а кьеры всегда от простых людей отличались: даже внуки тех, кому титул был жалован, выглядели уже по-другому. Вот и этот парень не имел ничего общего ни с одним из присутствующих в зале. Недаром, видать, говорили, что когда-то благородными кьерами стали люди, пришедшие из-за моря… Их кровь сильнее, потому богини и даровали им власть.
– Сомневаюсь, что Донел смог бы даже дотронуться до вашего друга. – Капитан мгновенно изменил тактику и теперь демонстрировал лёгкую обиду на несправедливые обвинения и тревогу: – А караван теперь будет вынужден идти медленнее, и мы гораздо дольше пробудем возле Северного леса, а это постоянная угроза нападения разбойников. Неизвестно, удастся ли нам добраться до Илоссы.
Тоннор понимающе усмехнулся: теперь ушлый торгаш давил на жалость и, кажется, пытался вместо материальной компенсации заполучить дополнительную охрану, причём бесплатно. Следующие слова капитана подтвердили, что он не ошибся:
– У нас не так много охранников, чтобы долгое путешествие по этому тракту было безопасным. И в случае нападения бандитов было бы только справедливо, если бы вы оказали нам помощь, коль уж из-за вас мы вынуждены будем рисковать…
– Ты предлагаешь нам присоединиться к твоему каравану? – насмешливо поднял брови юноша. – И защищать твоё добро от разбойников? За то, что покалечили одного дурака?
Трактирщик понял, что сейчас последует отказ в весьма грубой форме, но в следующий момент молчаливый спутник поднял тонкую, почти девичью руку – и не подумаешь, что в этих хрупких пальчиках такая сила – и прикоснулся к локтю кьера. Тот сразу же забыл о караванщике и наклонился к своему другу. Никто не расслышал, о чём они говорили, но, когда парень опять повернулся к капитану, выглядел он гораздо спокойнее:
– У нас нет тьшеров[7]…
Торговец, почувствовав слабину, тут же заверил собеседника, что питание и конечно же телеги в их распоряжении, и довольно улыбнулся, когда юноша коротко кивнул, соглашаясь на его условия.
Тоннор только головой покачал, поражаясь безрассудству караванщика, когда парни расплатились за обед и поднялись в комнату, которую сняли на двоих. Взять в караван таких странных людей, пусть даже один из них великолепный боец, согласившийся защищать торговца совершенно бесплатно, – серьёзный риск. Мало ли кем они могут оказаться… Трактирщик тряхнул головой, напомнил себе, что дела постояльцев его не касаются, если не причиняют ущерба заведению, и поспешил на зов очередного клиента. То, что вызывающие тревогу путешественники уберутся завтра с рассветом и больше не появятся в его трактире, если богини будут к нему милостивы, подняло Тоннору настроение. И он даже на время забыл о своей досаде на стряпуху, которую он давно уже считал своим наказанием за грехи, но от которой не терял надежды избавиться при первом же удобном случае. Лучше всего, конечно, увидев вредную бабу на погребальном костре, хотя…
Снеара закрыла за собой дверь небольшой комнатки с двумя узкими кроватями, которую трактирщик назвал лучшей в его заведении, и с облегчением откинула капюшон, подставляя лицо холодному сквозняку, пробивающемуся через единственное в помещении давно не мытое окошко. Необходимость провести столько времени в окружении незнакомых, враждебно настроенных людей вызывала головную боль. Девушка подошла к своей койке и присела на краешек, молча наблюдая за Литари, который никак не мог успокоиться после происшествия в трактире. Парня до глубины души возмутила попытка торговца их обмануть. Жрица решила не забивать себе голову подобными мелочами и, сняв сапоги, растянулась на колючем одеяле, лениво перебирая в памяти всё что она узнала об этом мире за последние несколько дней.
Всё началось с урока географии в хижине, ставшей на некоторое время их убежищем. Там она узнала несколько парадоксальный, с её точки зрения, способ определения границ. Девушка вспомнила своё недоумение, когда выяснила, что они, оказывается, покинули Северный лес, при этом по-прежнему находясь в лесу, а заодно и узнала причину, по которой лес, расположенный в центре королевства, не имеет чётких пределов.
Жители несомненно благословенного королевства Сиали отличались своеобразным отношением к своим природным богатствам и возможной опасности оных. Поэтому лес на расстоянии от одного до двух дней пути вглубь они считали обычным только потому, что на таком расстоянии от опушки он был относительно безопасен, а дальше начиналась Северная чаща, куда никто в своём уме не решался соваться. Ну если не считать разбойников, пытающихся укрыться в этих смертельно опасных местах от преследования стражи. А поскольку из года в год уровень опасности в лесу менялся, то и границы Северной чащи сдвигались в ту или другую сторону практически постоянно.
Неладно обстояли дела и с самим названием: Северным лес был только с точки зрения южных приморских городов, однако это не мешало людям, живущим и возле северных отрогов Рудных гор, называть его Северным, несмотря на то что для них он как раз находился на юге. Литари объяснил этот парадокс просто: сначала королевства стали появляться на юге на побережье Последнего моря, причём по отрывкам некоторых старых хроник можно сделать вывод, что предки нынешних жителей Сиали, по крайней мере предки нынешних кьеров, прибыли откуда-то из-за моря. В результате, когда стали исследовать земли, расположенные вдали от побережья, и наткнулись на лес, то назвали его, недолго думая, Северным, ибо для того чтобы попасть к нему, нужно было идти на север от уже заложенных городов… О будущем никто не задумывался.
Снеара вздохнула и прикрыла глаза. Завтра им предстоял трудный день, и теперь она запоздало сомневалась в принятом решении. Может быть, следовало идти в Илоссу одним? Не окажется ли путешествие с караваном более опасным? Но, с другой стороны, ни она, ни Литари не знали этих мест, магическая карта пятисотлетней давности – это всё, что у них было, а пара путников с оружием и практически без поклажи, постоянно прячущая лица под капюшонами дорожных плащей, вызывала подозрение. Девушка грустно провела рукой по правой щеке, сейчас чистой, но в любой момент, если она в очередной раз не справится с силой богини, на ней могла появиться весьма характерная татуировка, привлекая к себе ненужное внимание. Да и женщина с оружием в королевстве, вот уже несколько веков не знавшем войны, вызывала слишком много вопросов. Жители Сиали не стремились к профессиям, связанным
