что заставила принца переживать из-за неё, и виновато склонила голову:
– Прости, я ещё плохо владею силой богини и не умею быстро исцеляться. С тобой всё в порядке? – встревоженно спросила жрица в следующее мгновение, внезапно осознав, что не помнит, как они добрались до хижины и кого могли встретить по дороге.
– Всё нормально, устал только, – мрачно усмехнулся Литари. – Мы оказались в логове разбойников, и я всё время ждал, когда бандиты вернутся домой.
– Извини. – Снеара осторожно встала и, убедившись, что в состоянии уверенно стоять на ногах, добавила: – Отдохни, я посторожу – теперь я могу это сделать.
– Хорошо, – облегчённо вздохнул принц, будто опасался, что она потребует продолжить путь ночью, чтобы наверстать время. – У нас осталось ещё немного еды, и в хижине я нашёл запас продуктов. Правда, там в основном крупа и сухари, на чары сохранности здешние обитатели не тратились. За домом течёт ручей…
Юноша замолчал на полуслове и зевнул, деликатно прикрывая рот рукой. Жрица улыбнулась, кивнула в знак того, что поняла, и легонько подтолкнула его к топчану, недавно служившему ей постелью, не слушая возмущённых возгласов Литари. Правда, недовольство принца очень скоро сменилось ровным дыханием глубоко спящего, и девушка аккуратно укрыла его какой-то тряпкой, видимо, игравшей у постоянных обитателей этого дома роль одеяла. Ей предстояла очередная бессонная ночь, но на этот раз она могла бодрствовать без усилий.
Снеара тихо фыркнула и уселась на один из деревянных чурбаков, явно заменявших в доме лавки, глядя в окно. Из головы никак не шёл сон, и девушка поймала себя на том, что улыбается, вспоминая так не похожих по характеру близняшек.
Глава 10
Национальное гостеприимство
Тоннор был трактирщиком уже много лет, но до сих пор ему не приходилось видеть таких странных постояльцев. Когда ближе к вечеру в его трактир вошли два незнакомца в дорожных плащах, Тоннор даже не обратил на них внимания. В конце концов, когда твой дом стоит у торгового тракта, хоть и не слишком оживлённого, быстро отвыкаешь удивляться чему бы то ни было. Поэтому трактирщик даже не глянул на очередных голодных путешественников, продолжая задумчиво полировать и так уже чистую стойку, неодобрительно косясь на открытую дверь кухни. Стряпуха опять болтала с подавальщицей и совершенно не следила за тем, что булькает у неё в котле. Такое отношение к еде возмущало Тоннора до глубины души, но делать нерадивой кухарке замечания он давно зарёкся. Вредная баба приходилась его жене матерью и вполне могла испортить ему семейную жизнь на неопределённый срок, обидевшись на несправедливый, по её мнению, упрёк.
Не особенно он удивился и когда с ним расплатились древними золотыми монетами: в королевстве Сиали это было в порядке вещей. Никто не смотрел, когда изготовлены деньги, если монеты были полновесными. Ибо в сокровищницах они могли храниться веками, а поскольку, приходя к власти, новый король никогда не изымал из обращения денег, отчеканенных королём предыдущим, то торговцы с одинаковым удовольствием брали любые монеты – лишь бы содержание в них золота или серебра соответствовало требованиям. Вот только… Тоннор несколько растерянно оглянулся на непонятную пару. Даже сев за стол, они не сняли капюшонов дорожных плащей. И оба путника были вооружены мечами. «Уж не разбойники ли?» – мелькнуло в голове у почтенного трактирщика, но он тут же отбросил эту мысль.
А странности продолжались. Разговаривал с ним и с разносчицей только один из путешественников – молодой парень с усталым бледным лицом, черты которого выдавали принадлежность к древнему роду – скорее всего, конечно, бастард, – а его спутник ни разу даже не поднял головы, не говоря уже о том, чтобы обратить внимание на происходящее в зале. И оба они полностью игнорировали остальных посетителей, которых в этот промозглый дождливый день было в трактире немало. Вот только движения молчаливого незнакомца заставили почтенного Тоннора покрыться испариной от внезапно подступившего к горлу ужаса. Иногда парень, словно забывшись, начинал двигаться с плавной стремительностью хищного зверя, будто перетекая из одной позы в другую. А ещё он почти не ел и отказался от вина… Последнее повергло трактирщика в глубокий шок, поскольку за всю его долгую жизнь посетители никогда не отказывались выпить: бывало, на еду потом у них денег не хватало, но вот на добрый бокал крепкого вина – всегда…
Тоннор уже решил по возможности избавиться от неприятных и пугающих незнакомцев, когда такая же мысль, видимо, пришла в пьяную голову одного из погонщиков небольшого каравана, которые тоже пережидали в придорожном трактире неожиданную непогоду. На оскорбления и подначки путники не реагировали. Нет, не так, поправил себя трактирщик, с интересом наблюдая за развернувшимся представлением. О возможных убытках он не беспокоился: в любой драке всегда есть проигравший, с которого можно потребовать возмещение ущерба, а в этот раз обе стороны казались ему вполне платёжеспособными. За погонщика в случае чего заплатит капитан каравана, не желая терять доброго расположения хозяина трактира, в котором он постоянно останавливается по пути в Илоссу. А странные путешественники расплатились золотом, да и мечи можно будет пристроить знакомому скупщику, если у них не хватит монет на оплату причинённых дракой убытков. На оскорбления не реагировал молчаливый, а когда его приятель в ответ на очень уж обидную реплику вскочил с явным намерением дать обидчику в зубы, не говоря ни слова схватил его за руку и заставил сесть на место. Парень, к удивлению Тоннора, подчинился.
Однако это лишь отсрочило драку. Убедившись, что на его слова не обращают внимания, погонщик перешёл к активным действиям, громогласно объявив, что в этом уважаемом заведении, где он, погонщик, имеет честь отдыхать, не место всяким недобитым бандитам, которые корчат из себя невесть что и мешают добрым людям одним своим присутствием. Изрядно подвыпивший мужик схватил со стола тесак, недавно использовавшийся для разделки жаркого, и решительно направился к столу странных путешественников. Почему-то в качестве мишени для своего оружия он выбрал молчаливого, и даже успел замахнуться…
Трактирщик сердито поморщился: поножовщин он не любил, после них приходилось долго отмывать кровь, а иногда хоронить трупы невезучих бедолаг, к которым, видимо, относился и этот странный молчаливый парень. Погонщик никогда не учился драться с оружием, поэтому ударил ножом как дубиной – сверху вниз… Попытался ударить… Тоннор невольно протёр глаза, не в силах поверить в увиденное, и мгновенно отбросил мысль о том, что непонятные путешественники могут быть разбойниками. Разбойники, которых немало было на этом тракте,
Вот так просто, без усилий, словно перед ним трёхлетний ребёнок, а не взрослый, привыкший к тяжёлой работе мужик. И самое страшное было даже не в этом: больше всего напугало и озадачило Тоннора полное равнодушие молчаливого парня как к самому нападению, так и к тому, что его противник сейчас сидел на полу, подвывая от боли. Он даже головы не повернул, словно всё происходящее его не касалось. Странный человек, жуткий. И ведь его спутник ничуть не удивился произошедшему: поморщился от отвращения, брезгливо поджал губы – и только. Будто не впервые с ними такое. Трактирщика передёрнуло: не хотел бы он долго находиться в компании этих двоих…
И тут капитан каравана его удивил. Тоннор не раз видел этого человека и считал его очень расчётливым и осторожным – и вот поди же ты! Встал из-за стола, с грохотом, всем своим видом показывая, что разгневан до крайности, и во весь голос возмутился:
– Вы покалечили моего человека! Я требую возмещения убытков! Из-за вас караван лишился лучшего погонщика!
Трактирщик аж поперхнулся от такой наглой лжи, а в зале воцарилась уважительная тишина.
