челюстью торговец и ошеломлённо смотрит на идущую к нему девушку.
Принц почувствовал себя так, словно его как следует лягнул тьшер, внезапно осознав, что вся их маскировка полетела к тёмным богам в гости, и теперь, как только они доберутся до Илоссы, весь город будет знать о возвращении жриц. Эффект неожиданности, о котором говорила Тенира, потерян: люди успеют привыкнуть к этой новости, а значит, нужного для дела накала страстей среди простолюдинов может и не быть. Да и путешествовать, привлекая к себе внимание, неудобно: задержек в пути прибавится. Но от этого теперь никуда не денешься. Решив, что в такой ситуации уже ничего не изменишь, юноша махнул рукой на возможную огласку и бросился к Снеаре, наконец добравшейся до края пятна.
– Не трогай, – пошатнулась девушка и села прямо на дорогу, поджав под себя ноги. – Кровь… смертельный яд… для всего живого.
– Я понял, – отмахнулся Литари, с беспокойством глядя на то, как жрица пытается удержаться в вертикальном положении. – Как эту гадость с тебя смыть?
– Вино… всё что угодно… спирт смывает…
Принц торопливо кивнул, видя, насколько девушке тяжело говорить.
– Я понял, потерпи немного, сейчас.
В ответ Снеара только усмехнулась искусанными губами и прикрыла глаза.
Юноша обернулся к застывшему статуей торговцу и рявкнул, больше не заботясь о вежливости и прочих глупостях:
– Ты слышал? У тебя есть какое-нибудь вино? – Караванщик мелко закивал, не отрывая взгляда от сидящей на дороге девушки. – Тогда тащи его сюда немедленно!!!
Принц подскочил к капитану каравана и яростно тряхнул его за плечо, стараясь не думать о том, какую боль придётся испытать Снеаре, когда вино попадёт в её раны. Виатте дико глянул на него и, вырвавшись, бегом бросился к повозкам и людям, сгрудившимся возле них и в молчаливом благоговении рассматривающим фигуру на дороге. Литари с тревогой наблюдал за начавшейся суетой. Если торговец решит бросить их здесь и удрать, он ничем не сможет ему помешать… Но, к его удивлению, караванщик и не думал избавиться от проблемы таким образом: работники под чутким руководством своего капитана разгрузили одну из телег и теперь тащили к нему запечатанную бочку, а позади них торопился Виатте, держа в руках пустой кувшин и кусок полотна. Юноше осталось только поблагодарить его и взяться за дело. Осторожно забрав кувшин, он шагнул к бочонку. Один из носильщиков выбил дно, и принц ощутил изысканный запах дорогого вина, которое делали только в одном месте королевства и которое стоило бешеных денег.
Устав уже удивляться поведению торговца, которого ещё недавно он считал изворотливым и лживым типом, юноша зачерпнул драгоценную жидкость и, подойдя к неподвижной жрице, нерешительно остановился, не зная, что теперь делать. Снеара, видимо, почувствовала рядом его присутствие и открыла глаза. Увидев в его руках кувшин, она устало наклонила голову и скомандовала:
– Лей до тех пор, пока не перестанет пениться.
Литари не стал переспрашивать и уточнять. Он просто осторожно полил из кувшина на склонённую макушку – и в следующий миг невольно отпрянул. Потёки крови твари зашипели и запузырились, когда на них попало вино, а девушка со стоном втянула воздух через стиснутые зубы. Принц с ужасом смотрел на посеревшее от боли лицо Снеары и не знал…
– Продолжай.
Он сначала даже не понял, что этот хриплый шёпот принадлежит жрице, но, встретившись с полными страдания и решимости глазами девушки, осознал, что от него требуется. Следующие лотты[8] стали самыми длинными в его жизни. Литари лил вино на хрупкую фигурку в лохмотьях, оставшихся от жреческого одеяния, и сдерживался изо всех сил, чтобы самому не закричать при виде боли, которую он причинял. Пытаясь отвлечься от того, что делал, принц обернулся к белому от потрясения караванщику, молча наблюдающему за происходящим, и глухо потребовал:
– Не трать времени зря, попытайся вытащить её меч из этой дряни, только не прикасайся к нему, пока не смоешь с него яд. – Виатте испуганно округлил глаза, но согласно кивнул. – Лей на него вино до тех пор, пока оно не перестанет пузыриться.
Капитан громко сглотнул и заспешил к каравану, а юноша продолжил своё страшное дело, проклиная про себя всё на свете, и прежде всего придворного мага, в очередной раз решившего его убить и ставшего причиной чужих страданий. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем вино просто стекло по телу измученной до крайности жрицы и он понял, что яда на ней больше не осталось. Отбросив в сторону кувшин, Литари подхватил потерявшую сознание девушку и растерянно остановился, не зная, что теперь делать. Кто-то легко прикоснулся к его локтю, и юноша услышал торопливый шёпот:
– Пойдёмте, кьер Тари, нужно уложить её как можно скорее. – Принц взглянул на вновь подошедшего к нему караванщика и молча кивнул: у него уже не было сил удивляться поведению этого странного человека. А Виатте, явно довольный тем, что кьер согласился с ним, продолжил, придерживая аристократа за руку и направляя к одной из сгрудившихся в беспорядке на дороге повозок: – Мы приготовили на телеге ложе, у нас нет лекаря, но мы постараемся добраться до Илоссы как можно быстрее…
– Ей не нужен лекарь. – Литари осторожно уложил жрицу на тюки с чем-то мягким, застеленные одеялами так, что получилось подобие кровати с высокими бортиками, и хмуро добавил: – Я оплачу ваши затраты. Если не хватит своих денег, дам расписку…
– Даже слышать не хочу об этом! – замахал руками торговец в искреннем возмущении. – Если бы не меч богини, мы все были бы мертвы! Это самое малое что мы теперь можем для вас сделать!
– Благодарю. – Юноша с уважением посмотрел на простолюдина, который, оказывается, тоже не чужд своеобразного благородства, и серьёзно попросил: – Не могли бы вы не рассказывать какое-то время о том, что здесь произошло?
– Конечно, – с беспокойством посмотрел на него Виатте и тихо, чтобы не слышали суетящиеся вокруг работники, спросил: – Если жрицы снова пришли в наш мир, значит ли это, что тёмные боги вернулись?
– Не знаю, – с сомнением посмотрел Литари на капитана каравана, раздумывая, насколько может быть с ним откровенным, чтобы это принесло пользу его планам, и решительно добавил: – Мне известно только, что кто-то использует в королевстве чёрную магию в нарушение законов богинь. И этот кто-то пытается захватить власть в Сиали.
Принц удовлетворённо наблюдал, как в глазах торговца потрясение сменяется ужасом, и, убедившись, что добился нужного эффекта, отвернулся к Снеаре. Девушка плохо выглядела – бледная, измождённая, а руки… На руки юноша старался не смотреть: он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что такие страшные раны затягиваются за считаные лотты и без всяких последствий. Каждый раз, глядя на них, Литари был не в состоянии избавиться от страха, что его спутница, которой он был обязан своей жизнью, останется калекой. От тревог принца опять отвлёк караванщик, явно решивший сделать всё, чтобы изменить мнение юноши о себе. Он куда-то отошёл и вскоре вернулся, благоговейно неся на вытянутых руках меч жрицы, и аккуратно положил его рядом с девушкой, вопросительно косясь на Литари, словно спрашивая его – правильно ли он делает. Принц одобрительно кивнул, не желая продолжать разговор, но у торговца на этот счёт было другое мнение:
– Кьер Тари, простите, но что нам делать с останками чудовища? Если оно ядовитое, то другие путники могут погибнуть: ведь они не подозревают об опасности…
Юноша недоумённо нахмурился, не зная, что ему ответить. Он плохо представлял себе, что это вообще за тварь, и уж тем более понятия не имел о том, как обезопасить её труп. Признаваться в собственном невежестве не хотелось, но и предложить что-нибудь разумное принц был не в состоянии…
Слабый голос жрицы заставил их обоих вздрогнуть и развернуться к повозке, где она лежала:
– Оно скоро растает и впитается в землю. Потом будет безопасно. Яд опасен, пока туша видима, но как только пятно исчезнет, волноваться будет не о чём.
– Ты как? – наклонился Литари к девушке, но она уже опять потеряла сознание. Парень осторожно накрыл её одеялом и повернулся к переминающемуся с ноги на ногу торговцу: – Все слышали? Тогда давайте двигаться, оставаться здесь небезопасно.
Караванщик кивнул и заспешил к своим людям, раздавая на ходу указания, а принц устало потёр глаза
