верхом и побаивающаяся тьшеров, казалась ему самым обычным явлением в мире. Литари осторожно подобрал поводья и вопросительно посмотрел на мужчину, который тоже вскочил в седло и теперь с невозмутимым лицом ожидал, пока они закончат. Служитель кивнул ему и направил своего тьшера к городу, что-то доставая на ходу из складок своей парадной мантии, которую принц совсем недавно так непочтительно обозвал хламидой.
Юноша совсем не удивился, когда люди, толпившиеся у ворот, расступились, пропуская их и почтительно кланяясь Верховному служителю Древнего Исса. Он толкнул своего тьшера носком сапога под рёбра, заставляя животное двигаться следом, и тут же почувствовал, как руки жрицы крепче обхватили его за талию. Литари тихо выругался про себя, ощущая, что его рёбра трещат от железной хватки меча богини, и с трудом выдавил сквозь зубы:
– Не так сильно, пожалуйста, ты мне все кости переломаешь.
Захват немедленно ослаб, и виноватый голос прошептал у него над ухом:
– Прости.
– Ладно, ничего.
Принц усмехнулся абсурдности ситуации и подъехал к воротам, стараясь не обращать внимания на удивлённые и заинтересованные взгляды стражников, которым Верховный служитель, кстати, так и не удосужившийся представиться, предъявил малую печать храма, позволяющую проходить без досмотра любые посты, выставленные светской властью, за исключением тех, что охраняют королевский дворец. Литари не мог не восхититься предусмотрительностью служителя Эналы, своевременно озаботившегося тем, чтобы без особых усилий избежать множества проблем и не раскрывать личности Снеары прежде времени. Нет, он не сомневался, что через несколько часов весь город будет знать о том, что его почтила своим визитом жрица, но, по крайней мере, к этому времени они уже будут в храме Эналы, а оттуда извлечь их не посмеют и королевские войска.
Принц неторопливо ехал по главной улице Илоссы, незаметно оглядываясь по сторонам. Верховный служитель, который показывал им дорогу, без конца раскланивался с горожанами, спешившими выразить ему своё почтение, и у юноши было время вспомнить и заново привыкнуть к атмосфере городов Сиали, так не похожей на ауру того странного и, следовало признать, страшного места, где он провёл последний год. Литари не понимал, как люди того мира могут прожить всю жизнь в постоянном движении, бессмысленном и хаотичном, шуме, который сводит с ума, не давая услышать даже собственных мыслей, и самое главное – в постоянном одиночестве.
Принц горько улыбнулся, вспоминая время, проведённое в качестве живого фона для многочисленных фотографий, странных картинок, мгновенно появляющихся на плотных листах пергамента каждый раз, когда его хозяин щёлкал непонятным ящичком. Он мало понимал во всём происходящем, и никто не удосужился ему объяснить, зачем его изо дня в день привязывают в парке, а потом заставляют ложиться или садиться рядом с настороженными и неестественно улыбающимися людьми. Получив при перемещении в другой мир знание языка местности, в которой оказался, юноша, к сожалению, не понимал значения многих слов, что не позволяло ему разобраться в ситуации. Маг, переместившийся вместе с ним, ограничился тем, что в красках описал ему его дальнейшую судьбу, которая должна была оборваться не позже чем через год по причине его смерти, и, получив несколько необычного вида бумажек у чем-то очень довольного человека с этим самым ящичком на шее, ушёл.
И только теперь Литари начал не умом, а сердцем осознавать, что вернулся. Вернулся домой, и возможно, ему удастся отомстить тому, кто обрёк его на это испытание. А самое главное – возвратить свою прежнюю жизнь, которую у него так бесцеремонно забрали. Если жрицы не солгали, то очень скоро с юноши снимут все обвинения, и тогда он сможет опять взглянуть в глаза своим подданным не как преступник, только волею богинь избежавший казни, а как повелитель своей судьбы, гордый предназначением, избранным для него высшими силами ещё до его рождения… Если сможет выиграть в противостоянии с чёрным магом и королём, который его поддерживает. Потому что даже слово мечей богини о его невиновности вряд ли сильно ему поможет в случае его безвременной и, естественно, совершенно неожиданной смерти.
Принц устало улыбнулся, поражаясь собственным фантазиям, и сосредоточился на том, чтобы не отстать от Верховного служителя на людных улицах Илоссы. Будущее, если оценивать его трезво, было далеко не радостным. Даже при самом благоприятном для него развитии событий он потеряет отца, которого когда-то искренне любил, потом так же искренне ненавидел, а сейчас, после года в другом мире и времени, проведённого в Северном лесу, воспринимал как чужого непонятного человека, связанного с ним кровными узами да, может быть, долгом. Литари не знал, что будет дальше. Удастся ли ему доказать себе и другим, что он достоин короны, и нужна ли ему эта корона, если на то пошло…
Нужна, ответил на его сомнения внутренний голос, непреклонностью интонаций до дрожи напоминающий голос старшей жрицы. Нужна, если ты, конечно, не желаешь всю оставшуюся жизнь изображать мишень. И жизнь в этом случае у тебя продлится очень недолго – как раз до того момента, как мечам богини надоест тебя опекать и они предоставят тебя твоей собственной судьбе. Юноша поёжился от такой перспективы и глубоко вздохнул, стараясь избавиться от малоприятных картин его предполагаемой кончины, назойливо крутившихся в его голове. Думать о подобном будущем ему очень не хотелось. Оставалось надеяться на лучшее и отгонять мысли о том, что с ним случится, если он потерпит неудачу, чтобы попусту не переживать. Всё равно ведь судьбу не изменить…
Окончательно расстроившись и разозлившись, Литари хмуро уставился на мелькавшую впереди спину служителя и решил, что всё происходящее с ним будет воспринимать как неизбежное зло, с которым бесполезно бороться… Так же как бессмысленно пытаться отучить стражников от склонности ехидно скалиться, рассматривая двух парней на одном тьшере. Принц стиснул зубы, чтобы не высказать всё, что он думает о доблестных вояках, охраняющих северные ворота Илоссы, и только присутствие Верховного служителя и жрицы удержало его от этого поступка, недостойного наследника престола. Странно только, что они так быстро проехали через далеко не маленький город, или… Принц поднял голову и с удивлением обнаружил, что Эссар уже клонится к закату, и показавшаяся ему чрезмерно стремительной поездка на самом деле заняла несколько лоттов. Это открытие совершенно испортило ему настроение, и юноша почувствовал себя усталым, грязным и исключительно несчастным.
Глава 13
Надежда умирает последней… но всё-таки она умирает
Снеара неловко устроилась в седле позади Литари и с любопытством, смешанным с нетерпением, разглядывала город, по которому они ехали. Мысль о том, что очень скоро она наконец встретится со жрицей Эналы и избавится от мучительной боли, превратившей жизнь девушки в нескончаемое страдание, согревала её, заставляя забыть о своём страхе перед тьшерами, смущении от того, что её одежда больше всего напоминает лохмотья нищенки и от неё до сих пор сильно пахнет вином, которым смывали яд, и даже о чувстве вины за то, что она подвергла опасности своего спутника, а потом так и не решилась рассказать ему об истинном смысле произошедшего на дороге. Всё отходило на задний план в предвкушении исцеления. О том, что жрица-целительница не сможет ей помочь, девушка старалась не думать. Этого не может быть! В конце концов, должна же быть хоть какая-то справедливость в мире?! Ведь все сказки обычно заканчиваются хорошо, не могут же высшие силы сделать исключение только потому, что в эту историю попала обычная девчонка, не имеющая ничего общего со сказочными героями. Или могут?
Жрица глубоко вздохнула и попыталась отвлечься от своих страхов, рассматривая первый город чужого мира, который ей довелось увидеть. Она сама не знала, чего ей ожидать от этого населённого пункта. Неожиданно вспомнились уроки истории, на которых учитель, старый и всегда недовольный учениками человек, в красках живописал, как тяжело жилось людям в Средние века, в какой тесноте, антисанитарии и нищете они существовали. Но вокруг не наблюдалось ничего подобного. Оставалось либо признать, что в этом мире не Средневековье, хотя в таком случае вставал вопрос – к какому ещё историческому периоду можно отнести мечи, луки и местный эквивалент конных дружин, либо историки в чём-то ошиблись. Чтобы разрешить эту дилемму, у Снеары просто не хватало знаний, и девушка, бросив
