бесплодные размышления о несоответствии теорий учёных тому, что она видит вокруг себя, просто с любопытством рассматривала Илоссу.
А посмотреть было на что. Город, вопреки всем ожиданиям, оказался чистым, нигде не было видно мусора, не говоря уже о нечистотах или бродячих животных. Дома отличались какой-то мягкой патриархальной прелестью и уютом, заставляя вспоминать исторический центр её родного города. Но если там здания несли на себе безжалостные следы времени, превратившие их пусть и в красивые, но всё же памятники ушедшей эпохе, то здесь всё казалось живым, каким-то – Снеара попыталась подобрать подходящее слово – уместным. Не осколки прошлого среди современного мегаполиса, а свой особенный мир, неторопливый, величавый, с чувством собственного достоинства. Мир, где люди знали цену себе и другим и исчисляли её не количеством денег на банковском счёте, а своими поступками. И где честь была не просто термином гражданского судопроизводства, позволяющим в случае чего взыскать с обидчика кругленькую сумму…
Девушка улыбнулась своим мыслям и вздрогнула, когда внезапно чуть ли не под копыта их тьшеров бросился чумазый мальчишка-разносчик, голося на разные лады и расхваливая свой товар. Её спутники ловко, что говорило о немалом опыте, объехали уличного продавца, а жрица вынырнула из своих романтических размышлений о прекрасном Средневековье.
И сразу бросилось в глаза, что, хотя дома ничем не напоминали лачуг, имея по два, а кое-где и по три этажа, были сложены из камня с добротными и разнообразными украшениями, хотя мостовая не загажена отбросами, а прохожие прогуливаются с достоинством уверенных в себе и своём будущем людей, однако нигде на этой широкой улице не видно торговых лавок, а открывшаяся впереди большая круглая площадь, явно центральная в городе, украшена – к счастью, пустующей – виселицей. Что ж, следовало признать, что городской центр в любом времени и мире всегда выглядит наиболее презентабельно, но неизвестно, что творится на окраинах, скрывающихся за фасадами богатых домов…
Снеара грустно констатировала, что жизнь её ничему не учит, и стоит ей только немного расслабиться, как на свет моментально выбирается романтичная дурочка, видящая всё вокруг исключительно в розовом цвете. А немедленно обнаруживающиеся доказательства того, что окружающий мир совсем не похож на сказку, всегда застают её врасплох. Жрица осторожно поправила свой капюшон и огляделась по сторонам, убеждаясь, что не привлекла внимания прохожих своим чрезмерным интересом ко вполне обычному городу. Вряд ли здесь привыкли к толпам туристов, сующих нос во все щели и готовых восторгаться чем угодно, если это что-то будет объявлено редким памятником старины. Так что её любопытство вполне могло показаться горожанам подозрительным, а сейчас, когда до исполнения её мечты осталось немного, это было бы совсем некстати.
Девушка опять погрузилась в свои мысли, предвкушая нормальную жизнь без боли, которая у неё начнётся в скором времени. Она как во сне наблюдала за своими спутниками, что-то предъявившими у ворот, полностью проигнорировала ухмылки стражников и то, как напрягся Литари, даже вбитая на тренировках привычка смотреть по сторонам в поисках возможной угрозы отступила да второй план. Единственное, что сейчас имело для Снеары значение, – это скорое исцеление, которое обязательно должно было вот-вот произойти. Ведь жрицы Эналы славятся как целительницы, способные вытащить человека из объятий смерти, а тут гораздо более простой случай…
Только когда впереди показался храм Древний Исс, девушка вынырнула из своих мечтаний и вновь обратила внимание на окружающую действительность. Прежде чем она вылечится, ей предстоит ещё кое- что сделать, и делать это лучше на трезвую голову. Снеара заставила себя успокоиться и собраться, глядя на приближающиеся стены, надёжно защищающие светлый, словно летящий силуэт храма с единственным золотым шпилем, венчающим центральную башню. Ничего общего с уже виденным ею святилищем Элары, больше напоминающим крепость, предназначенную для обороны от неприятеля, чем место, где обращаются к богине. Почему-то именно эта непохожесть окончательно убедила Снеару в том, что ей там обязательно помогут.
Как только они подъехали к храму, тяжёлые окованные железными полосами ворота распахнулись, и человек в синей, как и у их провожатого, тунике с поклоном пропустил их во двор. Жрица внезапно почувствовала чьё-то присутствие, такое знакомое и в то же время совершенно чуждое. Не обращая внимания на заёрзавшего в седле Литари, который явно собрался спрыгнуть с тьшера и оставить её один на один с этим страшным животным, она огляделась по сторонам, пытаясь определить, откуда исходит это странное ощущение. Сначала девушка не заметила ничего необычного. Двор был практически пуст, если не считать их самих и пары юношей в таких же, как у привратника, синих туниках, подошедших к тьшерам и предупредительно взявших их под уздцы, чтобы всадникам было удобнее спешиваться. А потом… потом Снеара увидела её. Девушка стояла в проёме двери, ведущей в храм, и смотрела на гостей спокойным мудрым взглядом, так не вязавшимся с её юным лицом и почти детской фигуркой в светло-синем одеянии, мягкими складками струящимся вокруг неё.
Жрица Элары несколько мгновений рассматривала странную незнакомку в просторном платье, чем-то напоминающем римскую тогу, только с длинными широкими рукавами, а потом решительно спрыгнула на землю, даже не вспомнив о своём страхе перед тьшерами, и, не сводя с необычной девушки глаз, почти бегом направилась к ней. Снеара не сомневалась, что видит перед собой ту самую Синалу, которая отправила Верховного служителя Древнего Исса встречать путешественников у ворот. Когда жрица Элары оказалось на расстоянии вытянутой руки от неё, девушка мягко улыбнулась и низким красивым голосом произнесла:
– Я рада видеть тебя в этом храме. Сегодня ночью моя богиня явилась ко мне и потребовала помочь жрице своей сестры, которая приближается к Илоссе со стороны Северного леса. И теперь я вижу, что тебе действительно нужна помощь. Меня зовут Синала, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы избавить тебя от терзающей твоё тело боли.
Снеара ожидала чего-то подобного после слов Верховного служителя, но всё равно почувствовала, как радость ревущим потоком затопила всё её существо. Ей обязательно помогут! Почему-то, глядя в мудрые и всё понимающие глаза Синалы, совсем не хотелось сомневаться в этом. Девушка с трудом справилась со своими эмоциями и вежливо произнесла, не отрывая взгляда от лица жрицы:
– Спасибо вам. Я Снеара, и вы моя последняя надежда на исцеление. – Жрица Элары уже не скрывала своих чувств.
– Вот как? Что же с тобой случилось, девочка? – В голосе Синалы звучало сочувствие и искреннее удивление. – У нас ведь не бывает ран, которые не исчезли бы за несколько дней без всякой помощи.
– Это долгая история, и я сама не до конца понимаю, что со мной произошло, – тихо вздохнула девушка. – Но эта боль мучает меня с того момента, как я появилась в вашем мире.
Снеара оборвала себя, не зная, можно ли рассказывать свою историю во дворе, где её может услышать любой. Жрица Эналы понимающе улыбнулась и решительно взяла девушку за руку:
– Пойдём в мои комнаты, там и поговорим. Я стараюсь не слишком часто покидать внутренние помещения храма, да и тебе, думаю, там будет гораздо удобнее.
Снеара с радостью согласилась на её предложение и позволила увести себя со двора. О Литари она в тот момент даже не вспомнила.
Жрицы шли по бесконечным коридорам, освещённым факелами. Но если в храме Элары они двигались бы вниз, чтобы попасть в жилые помещения, то здесь всё было наоборот. Комнаты Синалы располагались на самом верху, в башне. Всю дорогу к её покоям жрица Эналы не проронила ни слова, а Снеара не решалась первой начать разговор, просто не зная, о чём следует говорить с этой необычной девушкой, которая выглядит на двадцать, а на самом деле старше на несколько веков. С Тенирой в этом плане было всё понятно: жрица-воительница просто отдавала приказы, иногда снисходила до объяснений, но только в последний день пребывания своей ученицы в Северном лесу отнеслась к ней как к равной. А Синала вела себя так, словно пятнадцатилетняя девчонка была ей ровней, но при этом оставалось только гадать, чего именно она ждёт от своей гостьи и просительницы.
Попадающиеся им навстречу люди молча кланялись и отходили к стенам, пропуская их, но жрицы не отвечали на приветствия, погружённые каждая в свои мысли. Снеара едва сдерживала нетерпение, и только опасение уронить себя в глазах хозяйки удерживало её от того, чтобы не ускорить шаг. Приходилось контролировать себя, подстраиваясь под неторопливую, полную достоинства поступь Синалы, которая казалась совершенно невозмутимой и абсолютно спокойной, словно всё происходящее было для неё
