Кэт объяснила в двух словах, ожидая, что отец обрадуется. Но он нахмурился.
– Я думал, ты выкинула эти глупости из головы, когда окончила школу искусств.
Кэт чуть не заскрежетала зубами.
– Я стала заниматься изготовлением шарфов и накидок только ради заработка.
– И ты много сделала, Кэтрин Мэри. Но можешь больше не беспокоиться о деньгах. – Отец обнял ее. – Я вернулся, чтобы сообщить тебе потрясающую новость.
По спине у Кэт пробежал холодок. Потрясающие новости для Марти очень часто оказывались плохими новостями для других.
– Я получил сообщение из банка. Как оказалось, клуб стал развиваться и приносить большой доход, так что банк продал его за фантастические деньги.
– И что? – Кэт все еще не улавливала сути.
– А то, что по закону банк может оставить себе только сумму моего долга. Остальное принадлежит мне. Ты только подумай, мы можем снова открыть клуб! Тебе больше никогда не придется думать о заработке, дорогая. Теперь у нас достаточно денег, чтобы купить или снять помещение. Я умею находить таланты, и, если ты будешь заниматься только клубом, мы больше не потерпим неудачу.
В отличие от Кэт Адам не потерял дара речи.
– Кэт не оставит заказ «Интертеч», чтобы управлять музыкальным клубом, даже таким же хорошим, как «Коммон граунд».
Отец стукнул кулаком по стойке так, что Кэт вздрогнула.
– А собственно, почему, смею я спросить?
– Черт побери, Марти, вы не знаете, как напряженно она работала, с тех пор как вы свалили все дела на нее и уехали в Чикаго! Кэт полностью перестроила весь свой модельный бизнес, чтобы заняться тем, о чем мечтала. Искусством, Марти, а не шарфами и накидками.
Кэтрин почувствовала себя увереннее, перехватив взгляд Адама, полный гордости и восхищения.
– Конкуренция была огромная, но ваша дочь выиграла. И это только начало. Будут новые заказы.
Марти раздраженно замотал головой:
– Нет-нет! Это слишком рискованно. Если Кэт может заниматься одеждой помимо клуба, я не против, но гобелены – это полная ерунда.
– Может, послушаете мое мнение? – прервала Кэт их дискуссию.
Мужчины повернулись и уставились на нее.
– Это моя жизнь! Моя! Не твоя, отец, и даже не твоя, Адам, хотя я очень признательна тебе за поддержку! Я сама буду решать, чем хочу или не хочу заниматься. Понятно?
Адам немедленно поднял руки:
– Ты совершенно права. Меня занесло, и я влез не в свое дело.
Кэт была тронута и немало удивлена его неожиданной уступчивостью. По-видимому, Адам изменился так же сильно, как и она.
– Я предлагаю вам обсудить это вдвоем. – Адам направился к выходу, затем обернулся к Кэт: – Ты собираешься завтра в «Интертеч»?
– Конечно!
– Отлично. Я тоже собираюсь там быть, так что мы сможем позавтракать, как договаривались, и все обсудить. Я зайду за тобой в девять.
Кэт почувствовала, как ее сердце затрепетало от счастья.
…Она открыла холодильник и убрала бутылку.
– Зачем ты убираешь шампанское? – запротестовал отец.
– Его я буду пить вместе с Адамом. – Кэт налила воды в чайник и поставила его на плиту. – А с тобой я буду пить чай и есть пирожные.
– Ты в самом деле с ним обручилась? Мне это не нравится, Кэтрин Мэри. Адам симпатичный парень, но что ты о нем знаешь?
Кэт налила себе чаю и размешала сахар.
– Я знаю, что он импульсивный, упрямый, агрессивный, придирчивый.
– Как раз те качества, которые необходимы семейному человеку.
– А еще, – продолжала Кэт, – он самый верный, надежный, преданный друг, которого я знаю.
– То же самое можно сказать и об ирландском сеттере, – ухмыльнулся Марти.
– Когда я его вижу, у меня дрожат колени; когда он прикасается ко мне, мое сердце тает, а жизнь без него кажется пустыней.
– Ты влюблена. То же самое было со мной и с твоей матерью. Когда она умерла, в моей жизни все померкло.
Кэт положила руку отцу на плечо.
