– А это того стоило, папа? Ваше счастье стоило того, чтобы потом страдать?
– Ах, Кэтрин Мэри! Я бы не променял один день нашей совместной жизни ни на какие блага на свете.
Он нежно погладил дочь по щеке.
– Тогда ты меня поймешь, папа. Это как раз то, что я чувствую.
– Я не хочу тебя обидеть, дорогая, но у тебя никогда не было и искры музыкального таланта и никакого желания выступать.
– Но я не о музыке. Я об искусстве, папа! Ткать для меня – то же, что для тебя играть.
– Но ты же не занималась этим со времени окончания школы! Я даже не против, если ты будешь продолжать заниматься одеждой, когда мы возобновим клуб.
Кэт облокотилась о подушки и вздохнула. Она подперла голову рукой и стала думать, как объяснить отцу, что его дочь больше никогда не будет заниматься клубом.
– Вот если бы мама настояла, чтобы ты не уезжал из города. Чтобы ты нашел работу в местной группе и преподавал музыку. Как бы ты себя чувствовал?
– Как птица в клетке.
– Именно так я чувствовала, пока не встретила Адама. Он открыл мою клетку. – Кэтрин задумалась. – Нет, Адам показал, что ключ от клетки у меня, и помог мне найти в себе силы открыть ее. И теперь, папа, я никогда не запру себя снова.
Она тяжело вздохнула, понимая, насколько эти слова могли обидеть отца.
– Значит, завтра ты пойдешь на встречу в «Интертеч»? – огорченно спросил Марти.
– Да. Это моя мечта, так же как твоя – «Коммон граунд».
Он грустно кивнул.
– Только твоя мечта рождается. А моя умирает.
Кэт вздрогнула. Но на этот раз печальный взгляд и беспомощность отца не поколебали ее.
– Твоя мечта не умрет, если ты этого не захочешь, – ответила она резко.
Марти испуганно поднял глаза, и Кэт едва удержалась, чтобы не улыбнуться. Впервые дочь не поддалась настроению отца.
– Ты можешь найти кого-нибудь, кто будет заниматься финансовыми вопросами нового клуба.
– Ха! – горько усмехнулся Марти. – Кого ты имеешь в виду?
– В июне колледжи выпускают тысячи менеджеров. Я уверена, что кто-нибудь из них захочет управлять новым клубом.
– Музыка – это не обычный бизнес. Я не уверен, что эти счетоводы способны понять специфику клуба.
– Ты имеешь в виду, что тебя не поймут, если ты скажешь: «Я оставляю все на тебя, парень», – и уедешь на три недели?
– Вот именно!
Марти хлопнул ладонью по подлокотнику, не заметив иронии в словах дочери.
– К тому же он запустит лапу в кассу, пока меня не будет. Нет, мне нужен кто-то, кто понимает меня и цели клуба. Кто-то вроде тебя.
– Или кто-то вроде Фигги Каллахена, – неожиданно выпалила Кэт. – Что может быть лучше, папа? Он работал бухгалтером до пенсии и был неплохим музыкантом.
Марти старался изобразить возмущение, но Кэт видела, что ее слова упали на благодатную почву. Отец взял чашку и улыбнулся:
– Твоя жизнь с Адамом, может, и не будет спокойной, зато никогда не будет скучной.
– Я очень рассчитываю на это, – ответила Кэт с озорной улыбкой.
Глава 12
Адам завязал галстук и посмотрел на себя в зеркало. Затем взглянул на часы: пора выходить. Он взял дипломат, открыл дверь и увидел прикрепленный снаружи лист бумаги.
«Дорогой Адам! Я пыталась дозвониться сегодня утром, но ты, вероятно, был в душе. Папа вчера сказал, что будет жить у тети Лиззи, поскольку мне для работы нужна тишина. Он хочет сегодня со мной позавтракать «в последний раз». Не беспокойся: папа подвезет меня к месту встречи, а ты сможешь отвезти меня домой. Увидимся в «Интертеч». Кэт. P.S. Надо ли напоминать, что я люблю тебя больше всего на свете?»
Адам смял лист и швырнул его на пол. Он целую ночь обдумывал, что скажет Кэт за чашкой кофе, а теперь у него не будет этой возможности. Теперь остается только приехать пораньше в надежде, что Кэт сделает то же самое.
Адам свирепо взглянул на настенные часы. Без пяти одиннадцать. Какого черта Кэт, которая всегда приходит заранее, решила сегодня не спешить?
Наконец Кэт, уверенно улыбаясь, быстро вошла в приемную. При виде Адама ее глаза засияли.
– Адам, ты нашел мою записку?
От неожиданности его раздражение исчезло. Это была Кэт, которой он раньше никогда не видел:
