Назначить на завтра парад. Сливы перебрали?
— Так точно! — выпалил оборотень.
— Молодцы. Порченые-продать. Хорошие — закатать в банки — и в подвал.
Закончив водную процедуру, диктатор натянул на голову кудрявый парик, надел халат, шлепанцы, подошел Коле и неожиданно прижал его к себе.
— Спасибо, друг,- бормотал Барракудо.- Утка символ моего могущества… Я не останусь в долгу…
После его объятий из Колиных карманов исчезли шариковая ручка и перочинный нож, но Коля обнаружь пропажу гораздо позже.
Барракудо пропел «Любил ли кто меня, как я?», подошел к окну и поднял шторы. Кабинет наполнился светом и Коля увидел на стенах странные картины: в тяжелых рамах висели рентгеновские снимки головы. Заметив удивление гостя, диктатор напыжился и с гордостью произнес
— Мои портреты! Вот на этом снимке мне 16 лет. А на этом — тридцать. Видишь, какой мозг?
— Да-а-а,- Редькин понимающе покачал головой, -это же мозг гения…
— С чего ты взял? — Барракудо слегка засмущался
— Для гениальности надо, чтоб мозг весил около килограмма,- не моргнув, соврал Редькин,- а у вас, судя по снимкам, полтора кило, а может, и все два.
— Сейчас, правда, поменьше осталось,- вздохнул диктатор,- приходится много думать… Но все равно,- он подмигнул Коле и хихикнул,- кое-что еще кумекаем.
— Как же тебя, Робин, отблагодарить? — Барракудо задумался
— Десять тысяч люриков — это, конечно, гипербола. Я тебе их не дам. Деньги портят человека, я на себе испытал.
— Да мне ваши люрики и не нужны,- Коля yлыбнулся,- на моем месте так поступил бы каждый! Мне бы поесть и дальше двигаться, дедушку искать…
— Э, нет, дорогой, раньше, чем завтра, я тебя не отпущу. Завтра состоится парад в честь Белой Утки, и ты, как ее спаситель, должен присутствовать.
В это время открылась дверь и вошел оборотень с огромным подносом, накрытым белоснежной салфеткой. Он поставил поднос на стол и быстрым движением как факир сдернул салфетку. С глубоким разочарованием Коля оглядел комплексный обед, состоящий из трех блюд: рыбки хакус, светящейся от обилия фосфора, яичка со штампом «Свежее до 1980 года» и компота из сухофруктов.
— Садись, Робин, ешь, не стесняйся. Мы люди простые без фокусов.
С обедом Редькин расправился за одну минуту.
— Молодец,- диктатор погладил его по голове и задумался.
— Хобби имеешь? — вдруг спросил он.
— А кто сейчас без хобби! — Коля усмехнулся:
Раньше я корабельные якоря собирал, а теперь марки коллекционирую.
— Хорошее у тебя хобби,- Барракудо завистливо вздохнул:
— А у меня оно такое, что и сказать стыдно.
Он оглянулся:
— Чужие карманы посещаю. Ворую говоря.
— И давно?
— Сколько себя помню. Это у нас наследственное. Он подсел к Редькину и жарко зашептал ему на ухо.
— Все делают вид, что ничего не замечают. Боятся. Министры перед тем, как ко мне идти, все из карманов выгребают. Тоска зеленая. Приходится им делать подарки, а потом их же и уводить. Представляешь?
— Да-а- Коля не знал, что сказать. Глава государства и на тебе! — А зачем вам, дядя Барракудо, воровать, извиняюсь, посещать чужие карманы? Вам ведь и так все отдают, когда захотите.
— Это неинтересно. Другое дело — пальчиками.- Глаза у диктатора заблестели.
— Двумя чуткими пальчиками провести ювелирную работу и извлечь из жилетки како-нибудь растяпы часики…
Он мечтательно прикрыл глаза и помолчал:
— А ты, значит, Робин, специалист по маркам? Барракудо прищурился, достал из тумбочки табакерку, раскрыл ее и протянул Редькину. Внутри табакерки лежала марка. При виде ее Коля оцепенел. Это была знаменитая Мальдивская марка. Всего три таких марки было выпущено сто лет назад. Одна из них исчезла в пучине Атлантики вместе с кораблем голландского купца.
Вторая марка сгорела во время знаменитого пожара в Чикаго. И вот сейчас он держал в руках последнюю Мальдивскую.
— Дарю! — сказал Барракудо, довольный эффектом.
— Это большая честь для меня,- взволнованно произнес Коля,- но…
— Никаких но! — диктатор улыбнулся, обнажив мелкие зубки грызуна.- Ты заслужил ее. Клади в карман. Иначе обижусь!
Коля принял подарок с восторгом и благодарностью.
— А теперь иди и хорошенько выспись. Завтра нам предстоит грандиозное зрелище. Дай-ка я тебя перед сном обниму и поцелую.
Он протянул руки к мальчику, но Редькин вспомнил хобби диктатора и расставаться с подарком не пожелал.
— Как бы вам не заразиться,- озабоченно произнес он,- я ведь гриппую…
Барракудо отпрянул и перестал дышать.
— Что же ты раньше молчал? — зло прошипел он я ведь с тобой контактировал, может, вирусы подцепил, может, уже началось…
— А вы меня и не спрашивали,- обиделся Коля, обняли ни с того ни с сего, я и предупредить не успел.
— Ладно,- Барракудо с сожалением взглянул на Колин карман, где лежала табакерка,- марш в постель, заразный мальчик!
Спать Колю уложили в большой и неуютной комнате на раскладушке. На стенах были нарисованы отвратительные чудовища, которые разевали огнедышащие пасти и говорили: «Спокойной ночи!» От малейшего движения Редькина раскладушка надрывно стонала. Красный глаз лун внимательно смотрел на него, будто большая и хищная рыба подплыла к окну в ожидании добычи. Луна мешал спать, Коля долго ворочался и, не выдержав, решил скрепить булавкой половинки штор. Булавка проткнула материю, в ту же секунду раздался вопль и кто-то свалился с подоконника. Редькин высунул голову и увидел человек сидящего на клумбе.
— Больно? — шепотом спросил Коля.
— Больно,-отозвался человек.
— А зачем в окне стояли?
— Да я же оборотень. Приставлен следить за тобой.
— А зачем за мной следить? — удивился Коля.
— Положено,- пробормотал оборотень, ощупывая тело.
— У нас в Кошмарии за всеми следят. Я за тобой слежу я кто-то за мной следит. Все о всех известно. |
— Да вы поднимитесь ко мне в комнату,- предложу Коля,- и наблюдайте за мной сколько влезет.
— Не положено,- уныло пробубнил оборотень слежка должна быть тайной…
— Дело ваше. Ночуйте на клумбе.
Коля вернулся к раскладушке. Был прожит трудный день. Глаза слипались. Оборотень вздыхал за окном, словно море, и Редькину вспомнилась поездка в Ялту. Потом голове все спуталось, закружилось. Верхом на Белой Утке ехал Барракудо, Сид, одичавший и грязный, сидел на дёреве, пожирая рыбу хекус, по небу летели оборотни, и прохожие разбегались по домам…
Редькин спал.