ты что, в поп-группе выступаешь?
– Не понял, – сказал Андрюша. – Волосы у тебя дикие. И характер буйный. На медведей бросаешься. Я решил было, что ты на саксофоне играешь. В ансамбле. Я, понимаешь, больше классический джаз уважаю. На уровне диксиленда. Ты как к диксиленду относишься?
– Положительно, – сказал Андрюша. – А почему медведь из пушки стреляет?
– Традиция, – сказал дедушка. – Хочешь поглядеть, как он это делает?
– Конечно, хочу. Только он меня не узнает?
– На работе смирный. Понимает, что может зарплаты лишиться. Он за место держится. Сам-то он бескорыстный, но семья у него, медведица строгая. Да ты не бойся, в случае чего я ему объясню. Ведь это я шефство над пушкой осуществляю. Это точ-на.
– Так чего же он у вас малину отнял?
– Ты бы молчал – сам изранил, довел зверя до крайности. Он же в принципе дикий зверь. – Дед рассердился. Даже остановился, топнул ногой и строго спросил: – За мельницей приехали?
– Почему все про мельницу спрашивают? Мы же фольклористы.
– Понимаю, – сказал старичок. – Я все равно к мельнице бы дорогу не указал. Мельница у нас со странностями.
– Любопытно посмотреть, – сказал Андрюша.
Они дошли до крайней избы, остановились. Старичок сказал:
– Вон на той стороне второй дом мой. Запомнил? Жду к себе.
Старичок быстро пошел через улицу к своему дому.
Андрюше не хотелось возвращаться домой. Он уже понял, что в деревне все знают о его утреннем подвиге, но относятся к нему без особой издевки. Может, поискать Эллу? Все-таки он член экспедиции, и его фотографическое мастерство может пригодиться.
Тут он увидел знакомых ребятишек, которые натягивали веревку между могучими липами. Андрюша присел на траву, было тихо, мирно, деревня ему нравилась, утренние приключения уже ушли в прошлое. Он глядел на Сеню и Семена и думал, что они чем-то – разрезом глаз или длинными белесыми ресницами – похожи на Ангелину.
– Прыгать будешь? – спросил Семен. – У нас тренировка по прыжкам в высоту. Скоро тренер придет.
– Вы тренируйтесь, я погляжу.
– Гляди, – сказал Сеня. – За погляд денег не берем. Только если какой-нибудь новый стиль знаешь, не скрывай. А то мы все фолсбери-флопом прыгаем, а он имеет пределы.
Семен разбежался и прыгнул через веревку. Не фолсбери-флопом, а перекидным, да притом зацепился за веревку на высоте метра с небольшим, грохнулся, хорошо – земля мягкая, трава.
– Разминка, – сказал он, – неудачное приземление.
Теперь разбежался Сеня, веревку он преодолел и сказал Семену:
– Поднимай выше.
– Правильно, – сказал подошедший невесть откуда Вениамин, снимая очки и передавая их Андрюше. – Я принимаю участие. Вы не возражаете?
– Прыгайте, – сказал Семен. – Эту высоту будете брать или поднимем?
– Поднимем, – сказал Вениамин. – Во мне подъем чувств.
Он затрусил к веревке, затормозил перед нею и подпрыгнул. Веревка ударила его по коленям, и Вениамин перевалился, шлепнулся на живот и замер. Подниматься было лень – жаркая истома завладела воздухом. Веня отполз в сторону, в тень, перевернулся на спину и закрыл глаза.
Сеня с Семеном подняли веревку повыше, до полутора метров. Сеня преодолел ее с первой попытки, Семен со второй стилем фолсбери-флоп. Андрюша поглядел на редкие кучевые облака и сказал:
– Надо мне честь города защищать. Разойдись, братва!
Он хорошо разбежался, перепрыгнул с запасом и сказал:
– Разрешаю поднять планку еще на три сантиметра.
На следующей высоте сошел Сеня, но Семен остался, Андрюша его обошел только по числу попыток.
– Наша взяла, – сказал Андрюша, – а вы говорили.
Он запыхался, устал. И как-то вылетело из головы, что его противникам лет по восемь, не больше.
– Сегодня ваша, завтра наша, – сказал Семен. – Мы еще в длину не прыгали. Смотри, тренер пришел.
Коля Полуехтов с сумкой «Олимпиада-80» через плечо остановился поодаль.
– Как успехи, малыши? – спросил он.
– Скромные, – сказал Сеня.
– Стараемся, – сказал Семен. – Без тебя трудно.
Коля подошел к веревке, ладонью проверил высоту – получилось до его носа.
– Солидно, – сказал он. – Метр пятьдесят три. С какой попытки брали?
– Андрей взял со второй, – сказал Семен. – Я с третьей.
– Нет, – Коля поглядел на Андрюшу снизу вверх, – для тебя это не достижение. В тебе живого росту, наверное, метр восемьдесят.
– Метр семьдесят шесть, – сказал Андрюша.
– Свой рост надо брать без усилий. Это твой предел?
Мальчишки смотрели на Колю с уважением, верили каждому слову.
– Не знаю, – сказал Андрюша. – У меня другие цели в жизни.
– Цели прыжкам не помеха. – Коля говорил поучающим голосом. Андрюшу это разозлило.
– А ты свой рост можешь взять?
– Не проблема, – сказал Коля и, не снимая сумки и не раздеваясь, даже без разбега присел, оттолкнулся и перемахнул через веревку. Потом обернулся к Андрюше. – Ты на меня не обижайся. Я к зиме буду два метра брать. Такая у меня цель. Ну ладно, вы тут отдыхайте, а у меня дела.
Коля пошел через дорогу к дому, а Сеня сказал вслед:
– Редкого упорства он у нас.
– Энциклопедию читает, – вздохнул Семен. – Уже третий том.
Из калитки вышел пес, поглядел по сторонам, затрусил к околице. Вид у пса был деловой, задумчивый.
– За коровой пошел, – сказал Сеня.
По улице не спеша шли Элла Степановна и Эдик. У калитки они остановились. До молодых людей донесся вопрос Эдуарда:
– Вы удовлетворены встречей?
– Спасибо, Эдик, – сказала Элла Степановна. – Ваша помощь совершенно неоценима.
– Ну что ж, и нам надо идти, – сказал Андрюша, подождав, пока Эдуард откланяется.
11
Глафира задержалась в правлении, вела телефонные переговоры с районом. Ангелина осталась на ферме, там заболел теленок. Обед готовила Элла, а Коля истопил баню, и экспедиция как следует вымылась. Баня оказалась настолько эффективной, что лицо Вениамина приобрело естественный бело- голубой цвет. Правда, он сам этого не заметил, так как его неожиданная влюбленность в портрет воздвигла между ним и действительностью стену. Элла Степановна, узнав о происшедшем, искренне расстроилась.
– Придется мне сходить и поглядеть, что там за портрет, – решила она.
Коля убрал со стола посуду и достал с полки четвертый том энциклопедии Брокгауза и Ефрона.
– Почитаю немного, – сказал он. – До вечерней тренировки время есть.
– Андрюша, – спросила Элла, – у тебя магнитофон в порядке? С завтрашнего дня начинаем запись.
– Техника у меня готова… – ответил Андрюша. – Только я завтра утром на мельницу сходить хотел.
– На какую мельницу? – возмутилась Элла. – Мы приехали…
– Знаю, за песнями, – согласился Андрюша. – Но наш долг не проходить равнодушно мимо исчезающих памятников старины. К тому же она какая-то странная.
