поинтересовались, что это за принцесса такая, которой кофе надо в машину подавать, а грязные чашки за ней мужик носит. Я им объяснил, после чего они вдруг вспомнили, что должны тебе сдачу.
– И кто же я такая в твоем исполнении?
– Престидижитатор.
– Кто?!
– Ага. Личный престидижитатор начальника налоговой полиции города. Что ты! Скушали и не поперхнулись. Откуда им знать, что престидижитаторы работают в цирке и на эстраде, а не в налоговой полиции. Темнота непросвещенная. А еще если личный, тогда вообще хана. Получается что-то вроде тайного советника.
Настя расхохоталась и на несколько минут забыла про свое плохое настроение. Они успели проехать несколько кварталов, когда она вдруг спохватилась:
– А куда, собственно говоря, ты меня везешь?
– В редакцию, где работал Баглюк. Хочу поговорить с его коллегами и выяснить, с кем он напился перед тем, как попал в аварию. А что, у тебя другие планы?
– Другие. Они с самого начала были другими, но я как дура потащилась с тобой в ГАИ, потому что ты мне зубы начал заговаривать, развивая обширные планы кровной мести Барину, а у меня не было сил сопротивляться твоему натиску.
– Ася, ну будь человеком, а? Вдвоем-то веселее, тем более мы хоть и на плохонькой, а все ж на машине. Давай сначала вместе в редакцию съездим, а потом по твоим делам двинем.
– Слушай, твои мстительные помыслы лишают тебя здравого смысла. Чем мы вечером будем перед Барином отчитываться? Он тебе какой план на день утвердил?
– Да ну его с его утверждениями, – рассердился Коротков. – Навру что-нибудь, чего и тебе рекомендую. Он же не проверяет за нами, разве ты не заметила? Для Барина главное, чтобы холопы вовремя отметились, так сказать, прогнулись и уважение сделали. Не забыли, значит, что у них есть хозяин.
– Смотри, нарвешься, – предупредила его Настя.
Но в глубине души она понимала, что Юра прав. Мельник действительно не проверяет, да и возможности такой у него нет. Все его утренние и вечерние доклады – не более чем дисциплинирующая мера по отношению к «вконец разболтанным подчиненным», которым предыдущий начальник дал слишком большую свободу. Инстинктивно она чувствовала, что решение поехать вместе с Юрой в редакцию будет правильным хотя бы потому, что может снять нервозность, вызванную видом бутылки с разрисованной этикеткой. Они узнают, с кем пил Баглюк, найдут этого человека, поговорят с ним, и все встанет на свои места. И можно будет больше не думать о том, где же Настя видела точно такую же заштрихованную этикетку на бутылке. Не думать и не бояться. Почему же она так боится, почему ей так неприятно об этом думать?
Евгений Парыгин всегда считал, что работает честно. Если опять же оставить в стороне вопрос о том, каким способом он зарабатывает деньги, а говорить только о том, что он их именно зарабатывает. То есть получает их за выполненную конкретную работу, в которую были вложены его труд, умение, опыт и фантазия. Ни разу в жизни он не получил ни копейки «просто так», за красивые глаза. И деньги для Лолиты он изначально намеревался добыть тоже работой. Но заказ сорвался, причем сорвался не по его вине. И других заказов в ближайшее время не предвиделось. А деньги нужны, и срочно.
Поэтому впервые в жизни Евгений Ильич решил, что называется, поступиться принципами и получить необходимую сумму другим способом. Обдумывание неясной ситуации с газетной статьей и признаниями некоего Никиты Мамонтова в совершенном когда-то убийстве натолкнуло его на мысль разыскать тех, кто стоит за этой аферой с видеосъемками, и содрать с них энную сумму. Путем шантажа и угроз, разумеется. Если не получается выйти на них через сыщика Доценко, то можно попытаться сделать это через журналиста, написавшего статью «Трупы на свалке». Не исключено ведь, что журналистская рука в этом деле не последняя, вполне вероятно, что пишущая братия вступила в какие-то взаимно интересные отношения с хорошо информированными источниками в верхах. Там ведутся свои игры, политические. И бывшие заказчики из верхних эшелонов сдают на возмездной основе исполнителей.
Почти сутки Парыгин посвятил тому, чтобы приручить Анну. Предлагал замужество, занимался с ней любовью и говорил, как умел, нужные слова. Анна должна захотеть как можно скорее выйти за него замуж, а для этого нужно как можно скорее достать деньги для его родственницы. С работой все решилось просто: Анна получала деньги за столько дней, сколько реально отработала, плюс премиальные за перевыполнение нормы ежедневной выручки. Не хочешь выходить на работу – сиди дома, только предупреди в конторе заранее. Со своей работой Парыгин тоже решил вопрос легко, позвонил на завод, сослался на необходимость взять отпуск по семейным обстоятельствам, голос при этом сделал соответствующий. Ему поверили и сразу пошли навстречу, разрешили даже оформить все потом, задним числом. Вот где репутация-то пригодилась!
Нужно было только, чтобы Анна ему верила. Верила безоговорочно, слепо, не подвергая сомнению или критике ни одного его слова. У нее должно быть одно-единственное желание: стать его женой, и это желание должно затмить для Ани Лазаревой все вокруг. В том числе и неблаговидность действий Парыгина.
К концу первых суток знакомства Евгений предложил ей выйти прогуляться. Было семь вечера, магазины еще открыты, и он умышленно повел ее по улицам мимо ярко освещенных витрин.
– Когда мы будем жить вместе, – говорил он, проходя мимо салона «Мебель и кухни из Италии», – надо будет сразу же купить новую кухню, со встроенной техникой, чтобы тебе было удобно.
…Терпеть не могу эти кожаные пальто, – говорил он, поравнявшись с магазином одежды, – ты у меня будешь ходить только в шубах. Ты высокая и стройная, на тебе дорогая шуба будет смотреться роскошно, как на манекенщице.
…Надо будет присмотреть рядом с нашим домом хороший косметический салон, чтобы ты могла ходить туда как минимум раз в неделю. Моя жена должна быть холеной и ухоженной…
Анна молча кивала и преданно заглядывала ему в глаза. Прохожие часто оборачивались и провожали их глазами, очень уж необычно смотрелась эта пара, в которой женщина была на целую голову выше своего спутника. Но впервые в жизни Анна не обращала на это внимания. Она вся светилась от радости.
– Придется мне, наверное, машину менять. С твоими длинными ножками в моих «Жигулях» будет тесновато. Тебе какую хочется, «Волгу» или иномарку?
