Дела нашлись у каждого, и вскоре зал опустел. Любава и Брок остались одни.
– Скоро четыре месяца, как мы на Земле, – сказала Любава.
– В ловушке, – уточнил Брок.
Он выглянул наружу. Погода приметно портилась: на небо набежали невесть откуда взявшиеся тучи, солнце скрылось.
– Твой завтрак. – Любава взяла брикет, висевший в пространстве над полом, и бросила его Броку.
Брок, обернувшись, поймал брикет.
– Дарю его Семиглазу, – произнес он и с силой швырнул его в какую-то установку, расположенную под стенкой, добавив: – Авось подавится!
Щупальца, похожие на усики, выдвинулись и тут же исчезли в недрах установки вместе с брикетом.
– С голоду помрешь, – сказала Любава.
Брок пожал плечами.
– Пусть, – сказал он.
На «Орионе» Брок и Любава росли вместе. Их обиталищем был космический корабль – другого дома они не знали. И конечно, лишь с трудом могли представить себе, что же это такое – твердая почва планеты под ногами, вольное земное пространство, ограниченное лишь кольцом горизонта, трава, колышимая незапрограммированным ветром, да жаркое светило над головой.
Родители Брока и Любавы погибли давно, еще в первой половине полета.
Брок рос мнительным мальчуганом, хотя в критические минуты, когда «Ориону» грозила опасность, выказывал не только хладнокровие, но и недюжинную храбрость.
С детства Брок грезил о Земле – далекой полусказочной планете, откуда тридцать лет назад по собственному времени стартовал «Орион». На покинутой кораблем планете за это время протекли столетия…
Когда наконец корабль, выполнив свою задачу в глубинном космосе, повернул обратно, взяв курс на Солнечную систему, Брок и ложился и вставал с мыслью о Земле, ни о чем другом он говорить не мог.
В своей любви к Земле Брок, разумеется, не был одинок. О ней думали и говорили все члены экипажа, несмотря на то что «старшее поколение» корабля знало Землю отнюдь не понаслышке.
Не составляла исключения и Любава, но ее чувство к родной планете, в отличие от Брока, носило более спокойный характер. Девушка видела в Земле что-то свое личное, близкое, то, что определяется великим и всеобъемлющим словом – Родина.
По-разному реагировали орионцы и на то, как странно встретила их Земля. Для Брока эта встреча была словно измена близкого друга. Тщетно твердил он себе мысленно, что за тысячу лет, которые прошли на Земле за время их полета, многое, очень многое должно было измениться… Разум утверждал свое, но чувства юноши бунтовали еще на безлюдном Австралийском космодроме, когда орионцев встретил пустой аппарат, Брок начал твердить, что людей на Земле не осталось, что вся планета – в руках роботов, что они, орионцы, попали в плен к машинам. Поначалу это казалось бессмыслицей, но постепенно Брок сам почти уверовал в свою выдумку.
Экипаж относился к Броку спокойно. «Это у него пройдет», – сказал как-то капитан, выразив, по- видимому, общее мнение.
Из всех орионцев Брок выделял Любаву. Его полудетское чувство к Любаве с годами развилось и окрепло. Однако с некоторых пор Броку начало казаться, что Любава к нему равнодушна. Нет, девушка не избегала его, она относилась к Броку ласково и ровно – точно так же, как к остальным орионцам. «Разве это любовь?» – спрашивал себя Брок. Спрашивал – и не находил ответа.
Он и минуты не мог прожить без Любавы. Однако, наделенный гордостью сверх меры, стал прятать свои чувства, скрывать их под маской язвительной насмешливости. Это ему удавалось – так, по крайней мере, считал сам Брок.
Теперь, в пустом зале, он решил окончательно объясниться с Любавой.
После выходки с брикетом Брок чувствовал некоторую неловкость.
– Послушай, Любава, – сказал он, глядя в сторону, – что бы ты хотела больше всего на свете?
Живые глаза девушки затуманились.
– Я бы хотела, чтобы все мы вышли отсюда, – сказала Любава, сделав широкий жест в сторону прозрачной стены. – Чтобы земляне встретили нас, орионцев, как братья… Короче говоря, чтобы все были счастливы.
– Этого каждый из нас хочет, – нетерпеливо перебил Брок. – А вот ты сама по себе, ты для себя чего хотела бы?
Полные губы Любавы дрогнули.
– Не понимаю, о чем ты, Брок, – сказала она.
– Ты хотела бы полюбить кого-нибудь? – неожиданно спросил Брок.
– Полюбить?.. – задумчиво переспросила Любава. И, помолчав, добавила: – Разве можно полюбить по желанию? Любовь приходит сама.
– Откуда ты знаешь?
Любава улыбнулась.
– Читала, – ответила она.
– А ты могла бы полюбить?..
