– Луна, – ответил Федор, что тоже отнюдь не рекомендовалось. Но Федор был рыцарь.
– Луна?.. – переспросила Май.
– Она самая, – подтвердил Федор, наслаждаясь произведенным эффектом.
– Расскажи своему роботу, – прозвучало в наушниках. В голосе Май явственно слышалось: «Если это Луна, то где же горные кряжи, изломанные пики, кратеры и цирки?»
– Это не Луна, – сказала Май. – Признавайся: ты причалил к промежуточному спутнику?
Федор хмыкнул.
– Включи круговое наблюдение! – потребовала Май.
– Включаю, – как положено, ответил Федор.
Однако панорама мало помогла Май. Экран по-прежнему показывал абсолютно ровную поверхность.
– Включи обзор до горизонта, – решила сделать Май последнюю попытку.
– Есть обзор, – с готовностью произнес Федор, нажимая кнопку на переносной панели.
Май умолкла. Видимо, она лихорадочно пыталась сообразить по изображению на экране, куда Икаров посадил одноместку.
Федор торжествовал: расчет его оказался безошибочным. Ни один лунный пик, ни один кратер не попал в поле зрения Май. Перед нею на экране была лишь ровная, как медаль, поверхность. Такая поверхность и впрямь характерна скорее для промежуточного спутника, чем для Луны, – тут Май была права… Строго говоря, Май допустила одну-единственную ошибку: она забыла, что радиус видимого горизонта на Луне мал по сравнению с земным и составляет всего два с половиной километра.
Эта ошибка, характерная почти для всех землян, стоила ей – а заодно, конечно, и Федору – несданного зачета.
Здесь, рядом, в нескольких сотнях километров от злополучного плато Варгентина, находится Лин. Но лететь к ней нельзя. Ввиду того что зачет не принят (а в этом Федор не сомневался), придется немедленно возвращаться на базу. Самое обидное, что Лин даже радировать нельзя: находясь в учебном поиске, запрещается связываться по радио с посторонними лицами. Гм… посторонними лицами.
Однако в своем поступке Федор не раскаивался. Он поправил шлем, сделал несколько шагов. Тело было непривычно легким. Но ходить по Луне было вовсе не так просто, как он ожидал. Тело не привыкло еще к малой тяжести. Лин рассказывала: когда она ребенком попала в лунный интернат, первое, чему их учили, – это ходьба. Такой предмет был – уроки ходьбы.
– Учлет Икаров, возвращайтесь на базу, – прогрохотало в наушниках. Голос начальника курса звучал недовольно.
Май против ожидания, узнав, в чем дело, не обиделась на Федора.
А зачет пришлось сдавать вторично.
Перед тем как войти в «лунную комнату», Федор и Май переглянулись.
– Заварил ты кашу, – сказала Май. – Как теперь расхлебывать будем?
– Ну, и ты хороша, – произнес Федор. – Не смогла отличить Луны от…
– Ладно, теперь дело не в этом, – перебила Май. – Но почему старик сам решил экзаменовать нас?
Федор пожал плечами.
– Может, потому, что знает Луну вдоль и поперек? – предположил он.
Май вздохнула.
– Пойдешь первой? – спросил Федор.
– Даже не знаю… Ой, страшно! Знаешь что? Давай войдем вместе, – предложила Май.
Икаров поправил китель и шагнул в комнату, посвященную целиком Луне – естественному спутнику нашей планеты. Схемы, лунографические карты висели по стенам, пол и стеллажи были уставлены всевозможными моделями, связанными с селенографией, селенологией, преобразованием Луны, строительством на ней.
Следом за Федором вошла Май, осторожно прикрыв за собой дверь. Комната была пустой. Учлеты недоуменно переглянулись.
– Опоздали? – тихо сказала Май.
Федор посмотрел на часы. 17.00. Именно это время назначил начальник академии для переэкзаменовки.
– Может быть, он… – начала Май и поперхнулась: оба одновременно увидели начальника академии, который вышел из-за огромного, в два человеческих роста, лунного глобуса.
– Готовы? – спросил начальник.
– Готовы, профессор, – ответил Федор.
– В каком порядке нам отвечать? – произнесла вдруг Май и залилась румянцем.
Начальник подумал.
– Вместе готовились? – спросил он.
– Вместе, – кивнула Май.
