какие трагедии разворачивались здесь на протяжении миллиардов лет? Какие пришельцы оставили след на неприютной рутонианской почве? Чем одарит землян планета двух Солнц?
«Время не тает бесследно, – подумал Икаров. – Каждая эпоха оставляет насечки».
Комар, застывший в янтарной глыбе, многое может рассказать о душной эпохе, откуда он родом.
Известковый скелет белемнита – маленького жителя бурного мезозойского моря – тоже немало расскажет о ранней поре планеты, о юности Земли.
Но не только об ушедшем рассказывают нам обломки растаявших веков. Часто они удивительным образом прорываются в будущее. Взять хотя бы форму раковины белемнита. Она напоминает ракету: сама эволюция подсказывает землянам, каким путем можно преодолеть земное притяжение и вырваться к звездам!
Нужно только уметь находить следы прошедших эпох. И не только находить – читать их.
В первую вылазку капитан решил далеко не удаляться от корабля.
Человек и робот шли в безмолвии. Глубокие трещины, нагромождения скал часто преграждали путь. Иногда попадались странные шаровидные образования – то ли растения, то ли камни. Икаров и Энквен то и дело пускали в ход геологический молоток. Шагавшая рядом тележка-манипулятор быстро наполнялась. Каждую находку предстояло исследовать на корабле по возвращении. Из-за линии горизонта прорезалось утреннее солнце – ослепительно желтая а Центавра А. Второе светило – ярко-оранжевая а Центавра В – «шло на посадку».
Энквен внезапно остановился.
– В чем дело? – спросил капитан.
– Почва подрагивает, капитан, – ответил робот.
Икаров подошел к манипулятору: приборы подтверждали слова чуткого Энквена.
Вскоре до них донесся глухой гул.
– Похоже на прибой, – сказал капитан.
– Или извержение, – добавил Энквен.
Когда они вернулись на пульсолет, Икаров велел Энквену привести двигатели маневра в нулевую готовность, чтобы в случае внезапной опасности корабль мог сразу же стартовать. Потом они долго разбирались с богатством, которым доверху был нагружен манипулятор.
– Никаких сенсаций, – подытожил Энквен тоном, каким Ливен Брок, повалив на шахматную доску короля, говорил Володе Карбенко: «Сдаюсь».
– Ты о чем?
– Рутон – копия Земли.
Капитан покачал головой.
– Выводы делать рано, – сказал он.
– На Рутоне нет лития, – добавил Энквен.
– Значит, уже не копия! – улыбнулся Икаров.
Энквен промолчал.
– Запомни, Энквен: природа не копирует себя, – заметил капитан.
Энквен посмотрел на него.
– Согласен, – сказал робот. – Я не встречал двух одинаковых людей.
После ужина Икаров надолго склонился над бортжурналом. Нужно было привести в порядок впечатления, систематизировать новые крупицы знаний о Рутоне. Не прибегая к помощи Энквена, Икаров составлял таблицы, сопоставлял кривые, корпел над глобусом Рутона.
Энквен готовил снаряжение и танкетку к завтрашней вылазке. Капитан оторвался от своих занятий.
– Энквен! – позвал он.
Робот подошел к капитану.
– Ты хорошо помнишь программу исследования новой планеты? – спросил Икаров.
Энквен кивнул.
– Повтори первый раздел!
– Первый раздел программы, принятой Высшим координационным советом, ставит семь основных задач, – сказал Энквен. – Перечислить их?
– Да.
– Первая задача – недра планеты. Вторая – исследование морей и океанов, если они имеются. Третья – климат. Четвертая – животный мир. Пятая – растительность. Шестая – воссоздание геологической истории планеты. Наконец, седьмую можно сформулировать так: что может дать человечеству новая планета. Второй раздел…
– Достаточно, – прервал капитан. – Я хочу объяснить тебе отдельные пункты. Например, седьмой. Люди со временем придут на Рутон. Мы должны подготовить для них почву.
– Почву?
– Речь идет не только о почве Рутона, – сказал капитан. – Не понимай все буквально, Энквен. Мы
