– Что же это за ценная вещь?
– Слой вечной мерзлоты! – торжественно сказал Ван.
– Действительно, ценная находка, – пожал плечами Владимир.
– Конечно, ценная! Слой вечной мерзлоты – источник воды, – пояснил Ван. – Но разработки еще не закончены. А пока что воду на Марсе, как и на Луне, добывают из каменных пород. Научимся доставать воду из слоя вечной мерзлоты – и на Марсе будут моря!
На Марсе и роботы, и люди, с ними прибывшие, получили различные назначения.
Ван Каро, Владимир Карбенко и Энквен были направлены на спасательную базу северного полушария Марса. Откровенно говоря, Ван был расстроен, он мечтал об изыскательной партии: работая в ней, он имел бы больше всего шансов встретить Лин. Одна из грандиозных марсианских новостроек – тоже неплохо. Но спасательная база…
Его утешил Владимир.
– Стажировка на спасательной базе будет полезна Энквену, – сказал он.
– На «Пионе», Ван, спасатели будут нужней, чем строители.
– Но мы-то останемся на Земле, – пробурчал Ван.
– Ну и что? Нам тоже, грешным делом, неплохо освоить смежную специальность, – сказал Владимир. – Помнишь, как у нас в Зеленом пропали Ливен Брок и его воспитанник? Признайся, мы их искали довольно неумело, кустарно.
– Но все же нашли.
– А разве тебе не интересно, Ван, участвовать в проверке собственного изобретения? – спросил Владимир.
По решению координационного совета биопередатчик Вана Каро проходил на Марсе испытания. Хотя радиус действия передатчика был невелик, но аппарат мог передавать на значительные расстояния не мысли и образы, а сигналы – импульсы альфа-ритмов головного мозга.
Каждый человек, живущий на Марсе, был снабжен передатчиком Вана. Условия работы на Красной планете были трудны и опасны. Если человек попадал в беду, координаты бедствия определялись по сигналам передатчика: ведь у каждого альфа-ритмы головного мозга носят индивидуальный характер. Спасатели работали с энтузиазмом, мечтая усовершенствовать биопередатчик, внести в него хоть какое- нибудь конструктивное улучшение. Все знали, что по решению совета биопередатчик включен в снаряжение «Пиона».
Служба на спасательной базе пришлась Вану по душе. Его натура требовала действия, движения, а всего этого у спасателей было с избытком.
Однажды Ван дежурил. Шло время, вызовов не было, сигналы бедствия не поступали, и Ван задремал. Проснулся он, словно от толчка. На пульте лукаво подмаргивал красный глазок. В наушниках стоял комариный писк, который, собственно говоря, и вывел его из состояния легкого забытья.
Ван мигом стряхнул зевоту и по видеофону доложил начальнику спасательной станции о полученных сигналах.
Северное полушарие Марса отличается, как известно, крайне неустойчивым, капризным климатом. Среди лета вдруг может пойти сухой град величиной с кулак или ливень, в минуту образующий бурные потоки, которые все смывают на своем пути. А о страшных песчаных бурях, снискавших дурную славу по всей Солнечной системе, и говорить нечего.
В последние годы на Марсе велись большие инженерные работы: на побережье строился современный океанский порт, возводился новый космодром, закладывались многоэтажные ангары для орнитоптеров – основного вида транспорта на Марсе. Машины на воздушной подушке здесь не привились из-за песков пустыни, которые склонны при любом ветерке подниматься в воздух, образуя смерчи.
Начальник спасательной станции велел Вану уточнить координаты бедствия и немедленно вылетать.
Через несколько минут после получения сигналов орнитоптер взмыл с одного из эллингов базы в красноватое марсианское небо. Машину вел Ван. Здесь же в кабине находился остальной экипаж орнитоптера – Карбенко и Энквен. Все время улавливая сигналы бедствия, они прокладывали курс.
В нормальных условиях биопередатчик Вана молчал. Он начинал испускать сигналы лишь в том случае, если его слегка сдавливали, что и делал человек, который попадал в беду. С новой конструкцией Вану пришлось повозиться, но в условиях Марса она оправдывала всегда.
Машина набирала высоту. Внизу промелькнули немногочисленные строения базы, потом потянулась изжелта-красная однообразная пустыня. Нескончаемые барханы проплывали один за другим, похожие на вдруг окаменевшие волны моря. Косые лучи заходящего солнца скользили по верхушкам барханов.
– Красотища! – сказал Владимир. Хотя прошло уже два месяца, он не переставал восхищаться на Марсе абсолютно всем.
Изредка вдоль круглых иллюминаторов машины мелькало какое-то подобие тени и спустя некоторое время слышался глухой звук, похожий на удар палкой по днищу пустой бочки. Это проносились небольшие летучие существа, издревле населяющие Марс. Первые земляне, прибывшие на Марс, назвали их почему-то нырками.
– Володя, сейчас не время шутить! – раздраженно воскликнул Ван, когда Карбенко продиктовал ему очередную порцию цифр, связанных с курсом.
– О чем ты, Ван? – с недоумением спросил Владимир.
– Вместо координат бедствия ты подсунул мне координаты… нашего орнитоптера. Проснись!
– Все расчеты проверяет Энквен, – сказал Карбенко. Робот невозмутимо молчал.
– Ловко! Выходит, что это я даю сигналы бедствия? – возмутился Ван. – Вот что, займись наблюдением.
