– Ты должен отдохнуть и поесть, Френсис. Люси уже ничем не помочь.
Он позволил увести себя, по-прежнему не произнеся ни слова. Лишь за обедом они обменялись несколькими фразами насчет похорон.
Френсис настоял, чтобы все состоялось в тот же день. В ответ на возражения Морган он сказал:
– Я просто не в состоянии ждать.
На следующее утро Морган уезжала. Френсис провожал ее. Он помог Морган взобраться на лошадь и на минуту задержал ее руку в своей.
– Что скажет Джеймс? – спросил он.
– Я поговорю с ним по возвращении в Белфорд, все будет в порядке. – Морган изо всех сил старалась держаться спокойно. Она не сказала Френсису, что ждет ребенка: новость обострила бы боль утраты.
– Ну что ж, – произнес Френсис, и Морган поняла, что пора.
– Прощай, Френсис. Береги детей… и себя.
Он промолчал в ответ, затем поднес к губам ее руку. Еще одно прощание, подумала Морган, возможно, на долгие годы, и теперь они ничего больше не должны друг другу. Как же она хотела обнять его, облегчить его боль, утешить. Но в серых глазах не было ни намека на желание, ни малейшего интереса к ней. Одна пустота. Словно часть его души была похоронена вместе с Люси. Морган помахала рукой детишкам, тронула поводья и поехала, ни разу не оглянувшись.
Глава 16
Обратный путь в Белфорд занял два полных дня. Ночь путники провели в монастыре Оттерберн. Там нашли приют многие путешественники, поскольку в самом городишке не оказалось ни одной приличной гостиницы. За ужином в общей трапезной Морган едва прислушивалась к разговорам – о матримониальных планах короля Генриха; о графине Солсбери, все еще заточенной в Тауэре; о преследованиях священников, отказавшихся принять новые порядки; о возможной войне с Францией.
Мысли Морган были заняты ее собственными проблемами. Что сделает Джеймс по ее возвращении? Он, разумеется, не посмеет высечь ее, особенно после того, как она объявит, что беременна. По иронии судьбы всякий раз, когда отношения между ними начинали налаживаться, происходило нечто, что вновь отдаляло их друг от друга. Она никогда не надеялась на взаимную любовь, но они могли стать друзьями. Самовлюбленный и суровый, Джеймс признавал только один образ жизни, только одно мнение: свое собственное. Насколько было бы все иначе, выйди она замуж за Шона! Она всю жизнь мечтала о великой любви, о страсти, которая не гаснет с годами. Матушка всегда говорила, что Морган хочет слишком многого. Но, думала про себя Морган, это лучше, чем довольствоваться малым. Ну и где теперь ее мечты? Почему все надежды рассыпались в прах? И что случилось с ее верой, старой верой, которой были привержены ее предки? Насколько же хрупка наша жизнь, как слабы мы сами и полностью зависим от Бога! Морган уловила отрывок разговора неподалеку.
– …И они нашли священника в винном подвале и повесили его тут же! – говорил жирный торговец шерстью, его огромный живот почти лежал на столе. Он повернулся к Морган, заметив, что она прислушивается к его словам. – Терпеть не могу тех, кто укрывает продажных священников. А вы, госпожа?
Морган, запинаясь, проговорила:
– Я? О, я мало думаю о политике, сэр.
Он наклонился так близко, что на нее пахнуло стойким запахом перегара.
– И о чем же тогда вы думаете, милая леди, а?
Морган решительно встала:
– О свиньях. Преимущественно о свиньях.
И вышла из трапезной, оставив оторопевшего торговца с разинутым ртом.
Когда они прибыли в Белфорд, уже стемнело. Морган устало спешилась, Полли ковыляла рядом, жалуясь на боль во всем теле. Морган заявила, что немедленно отправляется в постель, вот только повидается с детьми. Еле передвигая ноги, она поднялась по винтовой лестнице. Джеймса нигде не было. «Отлично, – подумала она, – я предпочла бы не встречаться с ним сегодня».
Но в их спальне что-то было не так. Она выглядела как-то по-другому, но уставшая Морган не могла сразу сообразить, в чем дело. Чего-то не хватало. Шум позади заставил ее обернуться. В дверях стоял Джеймс.
– Отныне мы будем спать отдельно, – спокойно произнес он. – Я распорядился перенести мои вещи в другую спальню.
Морган отчасти понимала его, но все равно была шокирована. Она просто не могла это принять.
– Ты имеешь в виду… навсегда?
– Именно так. Навсегда. Отныне мы врозь – ты и я.
Он как-то странно смотрел на нее. «Я слишком устала, – подумала Морган, – не в состоянии спорить, даже не в состоянии думать».
– Понятно, – коротко сказала она. Он еще несколько мгновений стоял, разглядывая ее, и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
«Отныне мы врозь – ты и я. Навсегда».
Эти слова вновь и вновь звучали в ушах Морган следующим утром, пока она лежала в постели. Ей приснился жуткий сон о Френсисе, Люси, Джеймсе, беглых священниках, жирных торговцах и эльфах в лесу. Морган резко села в кровати и позвала Полли.
«Ну что ж, – думала Морган за завтраком, – по крайней мере у нас есть дети. Дети! Я ведь не сказала ему, что жду ребенка! Но с этим лучше подождать, – решила она. – Может быть, через несколько дней
