Тело Патрика столь же разительно отличалось от тела Найджела, как богатая плодородная почва отличается от болотной трясины. Прекрасно развитая мускулатура Патрика говорила о склонности к физическому труду. Вялая плоть Найджела свидетельствовала об обратном – о напрасно потраченной беспутной жизни.
Она отдала бы все на свете за право снова войти в комнату Патрика и тотчас же рассказать ему всю правду о себе: об утраченном состоянии и о своей вновь проснувшейся любви к нему. Но Патрик был не таким человеком, чтобы легко примириться с глупостью или ложью. А она впала в оба эти греха.
Нет, решила Шарлотта, направляясь к лестнице, у нее нет выбора. Алиция еще могла завоевать сердце Улисса, и Шарлотта не сделает ничего, чтобы испортить жизнь дочери.
Улисс сидел за большим письменным столом в библиотеке, пытаясь отшлифовать речь, которую он намеревался произнести на следующей сессии законодательного собрания. Но взгляд его все время отрывался от бумаг и путешествовал к софе, где прошлой ночью спала Райна.
Ему бы хотелось взглянуть на нее утром, когда она только просыпается. Ему бы хотелось видеть выражение ее лица, когда она узнала, что это он нашел Патрика.
Он хотел бы поблагодарить ее за то, что она одолжила ему Старфайера. Кроме всего прочего, ему хотелось проводить ее до дома и быть уверенным, что с ней все благополучно.
Но судьба, принявшая очаровательный облик Алиции Готорн, лишила его всех этих радостей. Алиция поднялась рано, нашла спящую на диване Райну и рассказала ей о спасении Патрика. И к тому времени, когда Улисс вернулся в библиотеку, Райны уже и след простыл, однако ее аромат все еще можно было уловить в комнате.
Но Улиссу не требовалось даже этого, чтобы помнить о ней. Собственно говоря, было бы даже лучше, если бы он нашел способ стереть ее образ из памяти. Слава Богу, законодательное собрание через пару недель вернется к своей деятельности. Возможно, разлука сделает то, что не смогла сделать его воля.
Стук в дверь прервал его размышления.
– Войдите! – крикнул он.
Массивные створки двери красного дерева распахнулись, пропустив в комнату Шарлотту, которая показалась ему особенно эффектной в изумрудно-зеленом платье. Улисс успел заметить, что она сняла траур. Шарлотта торопливо заговорила:
– Твой отец проснулся. Он хочет тебя видеть. Пульс Улисса участился.
– Как он?
– Немного затуманено сознание. Он что-то толковал о своем ангеле-хранителе.
– А как его глаза?
– Он может видеть; еще не совсем ясно, но может. Радость в ее голосе была искренней, и Улисс почувствовал облегчение.
– Слава Богу!
– Идем наверх. Он ждет тебя. Я принесу вам обоим кофе.
Блеснув своим изумрудным платьем, Шарлотта скрылась так же быстро, как и появилась. Не в ее привычках было действовать столь стремительно. Она была не из тех женщин, что могут до смерти заговорить, но она никогда не упускала случая поболтать.
Хотя, казалось, она была искренне рада за Патрика, у Улисса возникло ощущение, что ее что-то беспокоило. Неужели Патрик мог ее чем-то расстроить? Зная характер отца, Улисс счел такое объяснение самым правдоподобным.
Когда Улисс вошел в спальню, Патрик сидел, опираясь на подушки, и выглядел на удивление бодрым и крепким для человека, который всего несколько часов назад чуть не замерз насмерть. Он похлопал рукой по постели и сказал:
– Сядь рядом со мной, сынок.
– Я не хочу тебе мешать.
– Ты не помешаешь.
Улисс осторожно уселся на край кровати.
Патрик глубоко вздохнул, потом ощупью нашел руку Улисса. Необычность этого прикосновения удивила, если не испугала Улисса, и он чуть не отдернул руку.
– Теперь, когда ты здесь, я не нахожу слов, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь.
– Ты не должен благодарить меня. Ты мой отец. Кроме того, все мужчины принимали участие в розысках. Любой из них мог тебя найти.
– Нет, это сделал ты. Я бы не осудил тебя, если бы ты оставил меня там!
– Право, отец, нет нужды…
– Есть. Я был скверным отцом. И все-таки ты спас меня.
Прошлой ночью Улисс гадал, уж не утратил ли Патрик связь с реальной жизнью. Теперь у него возникли такие сомнения относительно себя самого. Неужели правда то, что он слышит? Или это некий самообман и он принимает желаемое за действительное? Но крепкое пожатие Патрика, прикосновение его огрубевшей от работы руки, все говорило в пользу реальности происходящего.
Во время долгих поисков Улисс не однажды представлял себе возможности новых отношений с отцом. Неужели и с Патриком произошло то же самое?
– Ты вовсе не был плохим, – сказал Улисс, с радостью даруя прощение.
