на своих губах, готовность, с которой она отдается ему, и все это время она легко и сладостно царапала ногтями его руку.
— Я не делаю тебе больно?
Джессика закрыла глаза и застонала, но ответом на вопрос Вулфа было не это, а теплый таинственный дождь, который он ощутил.
У него перехватило в горле.
— Джесси, моя сладкая малышка…
Вулф погрузил пальцы в ее распущенные волосы, утопил в них руки. Как ему хотелось сейчас выпрямить бедра и до конца погрузиться в податливую, теплую глубину!
Его бросало в пот при мысли о том, что Джессика желала этого так же горячо, как и он сам.
— Посмотри мне в глаза, — сказал задыхаясь Вулф. — Я хочу видеть тебя, когда мы с тобой хотя бы в таком неполном соитии… Богу известно, что этого недостаточно, но это все, что возможно. Посмотри мне в лицо. Я хочу наблюдать твою страсть…
Джессика медленно открыла глаза. Она смотрела на жесткие складки лица Вулфа, на его тело, напряженное и блестящее от пота. В его глазах была та же страсть, которая начиналась у нее между бедер и посылала языки огня по всему телу.
Вулф продолжал легкие движения, уходя и возвращаясь с удивительной осторожностью.
Взрыв огня окутал Джессику теплой золотистой пеленой. Вулф чувствовал это, разделяя ее ощущения, и снова двигался, лаская ее всем телом. Она открывала рот и сжимала ноги вокруг его бедер, инстинктивно стремясь углубить этот мучительный союз.
Вулф сжал в руке ее локон, чувствуя, как его воля растворяется в теплом, таинственном дожде ее тела. Он знал, что должен наконец уйти из нее, но был не в состоянии пересилить себя. Она была всем, чего он хотел, и хотел так бесконечно долго.
Говоря себе, что это будет последний раз, он продолжал движение, мучая обоих неполнотой соития.
— Тебе не больно? — спросил он сквозь зубы.
Джессика покачала головой, поражаясь хриплости его голоса. Ей было жарко, и она хватала ртом воздух.
— Ты нисколько не должна бояться мужчин в своем теле, — сказал Вулф сквозь стиснутые зубы. Желание душило егс, сводило судорогой так, что хотелось кричать.
— Ты слышишь меня, малышка? Тебе не надо бояться!
Дыхание Джессики стало частым и прерывистым. Она ритмично двигала бедрами, прислушиваясь, как наслаждение достигает пика, затем слегка ослабевает и вновь взлетает вверх.
— Стоп, — произнес Вулф. По его телу пробегал трепет при каждом движении Джессики.
— Прости, я не могу… Вулф, у меня… Вулф…
Он увидел, что Джессика закусила нижнюю губу, находясь в плену сладострастия. Он коснулся ртом ее лица, продолжая медленно двигаться внутри нее.
— Ничего, эльф, — выдохнул он. — Все в порядке… Не сопротивляйся. Дай мне почувствовать твой экстаз.
Он просунул руку между телами, захватил и сжал мягкую шелковистую плоть. Ее самозабвение подвергло жестокому испытанию его волю, подвело его к опасной черте. Он был не в состоянии покинуть Джессику, которая горячо прижималась к нему, при каждом новом пике наслаждения безмолвно умоляя глубже погрузиться в нее.
— В тебе такой огонь, Джесси, — шептал Вулф. — Ты убиваешь меня… Ты способна принять всего меня без боли. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
Она подняла тяжелые веки и наблюдала, как Вулф ласкал чувствительный цветок, который раскрылся для него. В ее взгляде, как и во всем теле, полыхала страсть.
— Я поняла, что ты совсем не такой, как другие мужчины, — сказала Джессика.
— Что касается этого, — Вулф усмехнулся, — я ничем не отличаюсь от других.
— Господи, — прошептала она. — Еще!..
— Что?
— Сделай еще так. Прошу тебя, Вулф! Сделай еще так!..
Прошептав проклятье, которое было также и молитвой с просьбой укрепить его, Вулф снова возобновил движение внутри Джессики, одновременно лаская ее пальцами.
Она тихонько вскрикнула от восторга, когда новая гамма ощущений пронизала ее. Она всецело отдалась нежному насилию и человеку, который исторгал страсть из ее глубин При каждом пике сладострастия она целовала его, шептала ему единственное, что имело значение.
— Ты… мой лорд Вулф.
Ее слова совпадали с биением крови, которая молотком стучала в висках Вулфа. Он видел, как Джессика металась в экстазе, и это пьянило и еще больше воспламеняло его Волна восторга пробегала по нему всякий раз, когда он касался трепетных губ, но более всего он был потрясен ее словами, выразившими то, что он знал всегда, но в чем боялся себе признаться:
— Я не пущу… другого мужчину… в свое тело…
Руки Джессики скользнули по горячей спине Вулфа и твердым мышцам его бедер в поисках непохожей плоти, отыскали ее. Нежно и изысканно она провела ногтями по ней.
— Сделай меня твоей, Вулф… Только твоей…
Голос Вулфа, произносящий имя Джессики, возвысился до мучительного крика в тот момент, когда он потерял контроль над собой. Он до конца вошел в нее, и ее тело приобрело новое, необратимое качество.
Дыхание Джессики прервалось, когда она почувствовала это. Вулф был настолько глубоко в ней, что она ощущала его пульс так же ясно, как и собственное сердцебиение. Она обхватила руками его вздрагивающее тело и стала целовать ему лицо, щеки, уголки рта до тех пор, пока он на обрел дыхание и дар речи.
— Теперь ты моя, Джесси… Только моя — Прикоснувшись к ее губам, он прошептал: — Да простит господь мою душу.
— Вулф! — Ее руки крепко сжимали его. — Что с тобой?
— Теперь это не имеет значения… Я полыхал страстью к тебе так долго, что ад не научил меня ничему новому. Но мне есть чему научить тебя, Джесси… Блаженству и аду одновременно.
Прежде чем Джессика успела что-либо сказать, Вулф прижался ртом к ее губам. После этого его бедра мощно задвигались, и она забыла обо всем, кроме ощущения его полнокровного присутствия в ней. Сладострастие пронизывало все тело Джессики, возрастая при каждом движении Вулфа. Ее тело было в таком напряжении, что она не могла дышать, однако Вулф продолжал ритмично двигаться поверх нее, внутри нее, и огонь охватывал каждую ее клеточку, полыхая и сжигая заживо.
Она попробовала что-то сказать, но не смогла. Она была в состоянии произнести лишь его имя и повторяла его, словно заклинание, бессчетное число раз; и для нее не было в мире ничего, кроме человека по имени Вулф.
Сквозь стук сердца, сквозь шум моря в ушах зазвучали далекие звуки скрипки, свидетельствуя о приближающемся пике. Она задыхалась, переживая неведомые ранее ощущения, которые ни с чем нельзя было сравнить по остроте.
— Вулф?..
— Ты это чувствуешь сейчас, да? — Голос Вулфа казался темным, как и его глаза, неотрывно следящие за ней. — Ты хотела этого, Джесси… Ты хотела этого с пятнадцати лет. И с тех пор, когда тебе исполнилось пятнадцать, я хотел подарить тебе это.
Чувственные молнии пронизывали насквозь их тела. Он засмеялся и укусил ее в шею, оставив там страстную заметку.
— Блаженство и ад одновременно, Джесси. Я хочу, чтобы ты пережила всю глубину страсти.
Зубы Вулфа энергично покусывали ее, и Джессика издала стон. Он запечатал ее рот поцелуем. Он вобрал в себя ее вскрики, вызывая одновременно новые, стремясь получить все, что она могла дать.
Ее ногти царапали кожу Вулфа, демонстрируя чувственное желание и призыв. Легкая боль, которой он
