- Хей. Милый друг!
Она махнула ему рукой. И Антуан вынужден был приблизиться.
- Я очень хочу посмотреть на статую в молельне герцога. Ты можешь меня туда проводить? - горячим шепотом прошептала Ядвига в ухо Антуана.
- Можно попробовать! - выпалил Антуан, так как был рад уйти по-дальше от своих комнат до того. Как кардинал покинет их. Его невероятно смущал тот факт, что для свидания с герцогиней Лианкур Ришелье выбрал его павильон. Хотя он понимал в разумность этого выбора, тут кардинал был свободен от соглядаев.
- Пойдемте, - шут первым направился прочь от дома, - это на той стороне сада. Молельня тоже в отдельном павильоне. А вот в Анжене молельня будет во дворце.
- Анжен? - удивилась Ядвига, - Что это?
- Это несколько отелей, которых в Париже наш красный герцог собирается превратить в прекрасный дворец с садом. Теперь его вельможи зовут Пале-Кардиналь, но он вообще-то зовется Анжен.
- Его скоро закончат? - спросила полячка.
- Вот уж не знаю, сударыня! - Антуан вздохнул, - Война, расходы и прочее.
- И где же молельня? Что-то мы долго ходим.
- Да вот, уже пришли, - шут показал рукой на маленький павильон с высокой крышей.
Герцогиня тихонько заглянула в приоткрытую Антуаном дверь. Внутри был полумрак, только одна свеча трепетала перед распятием. Полячка вошла внутрь, кардинальский поэт последовал за ней.
- Поскольку мы тут без спроса, - едва слышно сказала герцогиня, - то быстренько покажи мне, где она стоит и мы пойдем.
Антуан подбежал к левой нище и приоткрыл занавесь. Ядвига подошла к статуе и стала ее разглядывать.
- Ну, уж не знаю! - громко начала она, - что в этой жрице общего со мной, но вот на Матку Боску она точно не походит! Антуан! Куда вы сударь подевались?
Герцогиня оглянулась и вздрогнула, так как Антуана в молельне не было, но у входа стояла женщина в белом плаще.
- Что вы, мадам Лианкур, тут делаете? - спросила дама в белом. По голосу Ядвига узнала в ней племянницу.
- Добрый день, герцогиня! - спокойно ответила полячка, - поздравляю вас с герцогством! Очень рада за то, что наконец по достоинству оценили ваши заслуги.
Очаровательная племянница приблизилась к Ядвиге.
- В Париже говорили о вашей смерти, мадам, - Мари-Мадлен разглядывала герцогиню в неверном свете свечи, - А тут сразу два дивных события! Во-первых вы живы, а во-вторых в поздний час в молельне моего дяди!
- Так сложились обстоятельства, сударыня, - криво усмехнулась Ядвига, - Я была на аудиенции у Его Высокопреосвященства, он мне рассказал про статую и я решила ее посмотреть, раз уж я в Рюэле.
- Аудиенция так поздно? - герцогиня д'Эгийон передернула плечами, - Герцог де Ришелье день тому был сильно болен. А тут вдруг аудиенция, да еще с вами. И вы, мадам, в таком виде…
Полячка тряхнула головой, чтобы откинуть со лба волосы.
- Простите, дорогая герцогиня, что мой внешний вид оскорбляет ваше понятие о должном виде герцогини. Меня может извинить только то, что я сегодня днем только приехала в Париж и не успела даже повидать своего маленького сына. Хочу вас поблагодарить за няню, так любезно ему назначенную вами, милейшее существо, чувствуется, что у вас большое сердце, которое принимает все.
Герцогиня д'Эгийон с милой улыбкой приняла комплимент, но потом взгляд ее снова стал настороженным.
- Раз вы, герцогиня, уже посмотрели на интересующую вас статую, то прошу вас удалиться и из молельни и из Рюэля. Кардиналу требуется отдых.
Ядвига закусила губу, чтобы не рассмеяться. И направилась к выходу.
- Прощайте, герцогиня, - бросила через плечо она, выходя из молельни.
Мари-Мадлен осталась в комнате одна с сильно бьющимся сердцем и неприятным привкусом во рту.
Лианкур вошел в комнату жены.
Герцогиня сидела в кресле перед камином, положил ноги в грубых шерстяных носкам, которые связала ей Жильберта, на скамеечку. Она пыталась согреться, но озноб не проходил.
Герцог хмуро посмотрел на вещи супруги, которые были разбросаны по кровати.
Анна, как обычно, болеет, либо ухаживает за кем-нибудь из родственников? - вместо приветствия спросил Лианкур.
Дорогой, не будь занудой! - отпарировала Ядвига, - Во-первых, здравствуй! Во-вторых - я по тебе соскучилась, старый ворчун! Ну а в третьих, я отпустила Анну, так как маленький Годе пригласил меня в Рюэль.
Герцог сел на венецианский стул, который стоял напротив кресла.
Ты хочешь сказать, что видела кардинала раньше супруга? - спросил он жену.
Да, мой дорогой супруг, я была на аудиенции у Ришелье. И, представь себе, мне снова придется в скорости отбыть из Франции!
Это не мыслимо! - брови Лианкура поднялись домиком, - Ты же сегодня утром лишь приехала! Ты сына то хоть видела?
Ядвига грустно усмехнулась.
Сына я видела спящим. Зато с его няней имела длительную беседу. И скажи, за каким дьяволом это создание направила к нам в дом милейшая племянница?
Лианкур тяжело вздохнул и поднялся со стула. Он приблизился к жене. Присел на ручку кресла и внимательно посмотрел в светлые славянские глаза благоверной.
Скажи мне, Ядзя! - прошептал он над ушком герцогини, - У вас началось по второму кругу? Только не лги мне!
Полячка правой рукой поправила волосы. Лианкур, внимательно наблюдавший за женой увидел странный рисунок на ее ладони.
Что это, малыш? - удивился герцог и, схватив руку жены за запястье, поднес ее раскрытой ладонью к своему лицу.
На ладони был вытатуирован замысловатый рисунок, похожий на полуприкрытый глаз с какими-то странными буквами вокруг.
Ядвига освободила руку из захвата мужа. Она вспомнила, как час назад то же самое говорил ей другой человек и как сокрушался над тем, что ей пришлось перенести. Однако снова отправлял ее навстречу опасности. Быть может оправдывало его лишь святая вера в то, что именно она способна выполнить это опасная поручение. Она как будто снова ощутила нежное прикосновение его губ к этому знаку, увидела его глаза полные слез и затаенной нежности.
Это знак посланника, - ответила герцогиня мужу после яркой картинки воспоминаний, - его делают особо важные гонцы. В настоящее время он распространен и у арабов и у турок. Но первые делают его чаще. Ибо от них турки этот фирман и переняли. Мне пришлось пожертвовать ладонью для того, чтобы придать себе значимости! Да плюс еще мое врачевание. Если бы не эти две вещи, то мои косточки белели бы уже где-нибудь в пустыне. Ну, а что касается кардинала, то почему ты думаешь, что наши отношения с ним продолжились?
Лианкур улыбнулся супруге.
Дорогая, хоть я и не настоящий муж тебе, но все же не идиот при этом. Я достаточно хорошо изучил твои привычки. Да и, как мой родственник и покровитель, я неплохой физиономист. Ты слишком мечтательна сейчас. Да и встреча с гордым министром через посредство Антуана, а также отпущенная камеристка, наводят на мысль, что аудиенция должна была иметь пикантное продолжение.
