Как мне эта идея? “…За творческий вклад в дружбу народов в наши дни”?
– Замечательно! – воскликнул я. – Но я бы хотел сейчас, а конкретно сегодня, как раз разрушить мою дружбу… с представителем одной национальности. За это вряд ли дают премии.
Мое дело мерзкое. Это Кузе с его идеями хорошо!.. А я? Не-е: я склочник на этот раз. “Склочник дружбы народов” я.
– Влип ты на этот раз крепко! – задумчиво проговорила она.
Знает? Да, информация у них поставлена сильно…
Передо мной была суровая американская женщина-ученый… Про Очу знает?
– Да… к светлой дружбе имею мало отношения, – сказал я. – И. о. подлеца – вот сейчас я кто в натуре! “Человека на улицу выгоняю”, как верно Кузя сказал.
Ты сначала еще выгони! – подумал я.
Она надела очки.
– Нас, – (так и сказала – нас), – интересуют именно реальные ситуации теперешней жизни… – И добавила твердо: -…а не
Кузина туфта!
Как мы с ней когда-то шутили: “не в ту туфту”!
– Так что делай именно то, что считаешь необходимым, – закончила она.
Считать-то считаю, но сделаю ли? Я вздохнул.
Она глянула на меня сквозь очки уже вполне холодно: “Снова вас что-то не устраивает?”
Передо мной был какой-то симбиоз – прежней лихой красавицы и деловой американки? И вторая ее ипостась мне сейчас нравилась больше.
– А ты, значит, будешь наблюдать?
– Помогать, – ответила она сухо.
– Но так, ясное дело, чтобы не вмешиваться? Чтобы эксперимент, так сказать, остался чистым?
В словах моих, клянусь честью, не было язвительности!
В ответ она кратко кивнула и вдруг кинула откровенно жадный взгляд на компьютер – но не на мой отпечаток на мониторе, а на клавиатуру. У нее тут работы немерено, а я выпендриваюсь, как вошь на стекле!
– Ясно! – Я поднялся.
Со двора через открытые окна донеслось: фр-р-р! Взлетели голуби… И вдруг ожил давний миг счастья… такой же ленивый солнечный день… неподвижные облачка отражаются в распахнутых стеклах. Неподвижность, покой, счастье. Ленивый телефонный разговор с другом: “Нет… оказывается, не придем к тебе…
Почему? – Переглядываемся с ней. – Переоценили, говоришь, свои силы? – Переглядываемся. -… Недооценили!”… Смеемся, вешаем трубку… Та-ак. И так же, как тогда, вдруг поплыли неподвижные облака в стеклах – со скрипом поехала рама. Я покачнулся. Ох, чую – заночую!
– Ну все! – Твердо опираясь о стул, я встал.
– Захлопнешь, – не отрывая взгляда от компьютера, обронила она.
На экране уже был не “чернильный ангел”, а какие-то переплетающиеся графики – что-нибудь типа “динамики изменения уровня жизни в Японии и у нас”.
– Пока.
Ну… “может быть, на мой закат печальный блеснет любовь улыбкою прощальной”?
Не блеснула. Я вышел. Постоял на площадке, глядя в солнечный двор.
Не получу я никакую премию! Таланта хватит, а ума – нет.
…А может, и верно зря поперек звездного неба пошел?.. Не ту любовь уморил?.. Ту самую, все верно. Вперед! И так уже полчаса потерял! И полетит сейчас Оча из батиной квартирки, а с ним и друг его Зегза “белокрылой зегзицею”, как княжна Ярославна… а какие там выйдут графики на компьютере – мне наплевать!
Безупречная чебуречная… и – вперед!
Было две лихие пересадки, три вагона метро – в одном все почему-то были в желтом, во втором – в зеленом, в третьем – в голубом. Только на бегу и удается любоваться красотами.
Одно из стекол вагона почему-то было измазано навозом – самым настоящим навозом, с соломинками… всюду жизнь.
И последнее наслаждение – салон автобуса. Какие приятные люди!
Какие девушки! Спокойная счастливая жизнь!.. Последнее время лишь в общественном транспорте ее и вижу.
Но и это счастье кончилось – я вышел. Вот батин дом через дорогу. Местами покрытый коричневой плиткой, с элементами художественности… Когда-то престижный кооператив ученых…
Теперь другой тут престиж!
Ну… час перед штурмом. Час – это ты хватил. Переведу только дыхание – и вперед… Хотя зачем его “переводить” – все равно собьется!
Вот… тут постою. Строительство метро, огражденное бетонными стенами. Стена шелушится от объявлений. “Стена плача”. Почитаем.
Может, какое другое спасенье найдем?
“Могу работать гувернером. Немного нем.”. Что значит – “нем.”?
Немецкий, что ли?
“Обезличу”… Это более-менее понятно.
“Огненный танец фламенко исполняю на дому”… На дому у кого?..
Ну ладно, не придирайся – сам-то что можешь?
“Отдых вне тела”… Не понимаю, но одобряю. “Адрес – улица
Кладбищенская, дом 14. Обращаться по ночам”… На всякий случай записал.
“Не просто сварщик, а электрогазосварщик!”… Молодец.
“Убиваю комарей. Умелец из пучины болот”.
“Хочу работать. Вложу всю душу”.
“Русские голубые с документами”… Русские, но, надеюсь, не люди? Коты?
“Вербуем на Север”. Опять даль восстанавливать? Восстанавливали уже!
“Убью в Интернете”. Заманчиво.
“Военно-патриотическое общество „Ни пяди во лбу””.
Живут же люди – на полную железку собственного мозга.
“ООО „Вагоны”, с ограниченной ответственностью”.
“ООО „Последний путь”, с ограниченной ответственностью”.
Как они тут-то ограничивают ответственность?
“Снимаю моральные проблемы”.
“Рожу”.
“Продается унция гороха”.
“Радиоуправляемые хорьки”.
“Требуется опытный печатник. Оклад – пять тысяч долларов в неделю”.
Видимо, тех самых долларов, которые он будет печатать…
Ну все. Хватит тут стоять! Я человек непрактичный – но до определенных пределов. Иду.
Вошел в парадную – код, к счастью, сломан оказался. Главное – внезапность. Внезапность даже для меня самого!
Но перед началом штурма зайду к соседке. Нажал звонок.
Вера Афанасьевна.
– Здравствуйте, здравствуйте! Как поживаете? Как там? – на стенку кивнул.
– Опять буйствовали вчера!
Это хорошо. Хороший повод.
– Разрешите, я позвоню… Оча? Это я, Валерий Георгиевич! -
(Ленивое молчание в ответ). -…Сын хозяина квартиры. -
(Ленивое молчание).-…Как наши дела?
