озеро Раздольное!
Вдобавок ко всему из мглы стал доноситься прерывистый треск… это “новый русский” с того берега, где сплошь виллы, сел на водный мотоцикл – и помчался, видимо, с полного отчаяния – куда
глаза не глядят. Мы-то хоть тихо плывем, осторожно… А он все ближе, все громче… сейчас врежется! И, мазанув страхом, как краской, где-то совсем близко от нас отвернул, стал удаляться… и снова близится, нарастает!! Хорошо катаемся!
– Я прошу тебя! – Из тумана высунулась высохшая рука жены, коснулась моего колена. – Вернемся! Мне нехорошо… и страшно!
Знать бы только -как возвращаться?!
– Сразу уж – возвращаться! Только сели! – проскрипел из тумана отец.
Не думаю, чтобы его так уж радовала эта прогулка. Просто – лютует батя!
Вот теперь я понял, куда плыву! Туда же, в общем, куда все плывут: к гибели. В тумане вдруг образовалось окно, точней, длинная светлая труба, и эта “подзорная труба” упиралась в высокий мост – там, где речушка наша впадала в озеро, – и на мосту все ясней проступало зеленое пятно: мучительно знакомый зеленый “ниссан”. Вот и Оча пожаловал, для полного счастья! Вон он стоит рядом с дверцей, весь круглый и безволосый, как колобок. Я знал, что разлука наша будет недолгой, – но так скоро! Как же ему без меня? Не в “ниссане” ведь жить!
Перед Очей стоит простая русская женщина – кажется, почтальон – и, плавно, задушевно жестикулируя, показывает ему дорогу – видимо, ко мне. Вряд ли кто-то еще его интересует: ближе меня никого у него нет… Как раз почтальонша третьего дня телеграмму мне принесла – ей ли не знать? Все складно! Золотое сияние сверху заполнило “трубу”. Вот в эту трубу, к золотому сиянию, и вылечу! Вперед! Прямо вдоль трубы и поплыл. Где-то совсем близко с диким ревом промчался водный мотоцикл – но не до него уже, другие дела!
– О! К нам Оча приехал! – обрадованно воскликнула жена. – Скорей греби!
За что она любит его? Видимо, за простодушие… зверское простодушие.
– Ну наконец-то! – подняв голову из задумчивости, проворчал отец.
Ему, видно, кажется, что Оча привез долг. Но Оча, боюсь, думает, что должны мы!
Гулко ткнулись в корень сосны. Ну все. Суши весла. Прогулка закончена! С веслами на горбу выскочил на берег, и жене не успел руку подать- она на радостях – увидеть любимого Очу – сама на берег полезла.
– Ч-черт! – по песчаному краю в воду съехала, и несколько крепких корешков по ноге пробороздило.
Одно к одному! Мелкая вода, пологие волны, колеблющаяся золотая сетка. Вытащил жену. Нога кровоточит, и щиколотка сразу же стала исчезать, опухоль сровняла ее с ногой.
– Не вставай на ногу! Скачи! – Второе весло бросил, жену под руку взял. Поскакали. – Может, ты возьмешь второе весло все-таки?! – вслед отцу крикнул. Он уже задумчиво удаляться стал… вернулся, недовольный, резко взял весло. Мы поскакали.
Уже не как белорусы – как чисто русские люди…
Усадил жену на диван, снял тапок… Пошел процесс!
– Ладно… Не двигайся!
Батя с демонстративным грохотом весло к веранде поставил и удалился в свои апартаменты. Осерчал. Но сейчас это не главное.
Главное – дорогого гостя встречать. Хорошо хоть приехал, кажется, один. На разведку? Не похоже! Громко, нагло сигналит у поворота, где наш “КРАЗ” стоит, как последняя крепость. Совсем перестал снимать руку с гудка. Всех поднимет! Так они сигналят обычно, когда едут дружной вереницей на чью-то свадьбу. А сейчас? “Кровавая свадьба”? Впрочем, кровь уже полилась: жена над тазом поливала ногу из чайника, и с грязью стекало розовое… Я готов! Честно говоря, настроение такое, что погибнуть в бою – самое милое дело!
Вскинул весла на плечи, пошел туда. Не ружья, а весла, но все же что-то! Типа оглобли. И потом, если треск от них пойдет – Савва, может быть, выскочит?.. Хитер! Умен! Расчетлив!.. Но перестань же гудеть! Я не жених – мне это неприятно!
Переулок – как положено, как в фильме “Полдень” – словно бы вымер. Жара, безлюдье. И я иду навстречу бандиту, одинокий шериф. Медленно иду. Правильно баушка говорила: “Не торопись на тот свет – там кабаков нет!” Лишь Левин весело поблескивает своими бусинками из-за Надюшкиной ограды. Ну что ж… и за это спасибо!
“КРАЗ”, “затопленный линкор”, мешает “ниссану” японскому проникнуть в бухту – и это хорошо. Хоть что-то защищает! Изделие русских мастеров. Умиление вдруг почувствовал, чуть слезы не потекли. Но – не время! Под “КРАЗом” козы и козлы блаженствуют в тени, жуют жвачку, и беспокоить их, заводить машину даже ради дорогого гостя – нельзя!
Вот так. Неторопливо обошел и с улыбкой перед Очей предстал.
Он стоял на песке и как раз нервно сунул руку в машину, чтобы снова сигналить, – но тут увидел меня.
Один прибыл? Это благородно. Я тоже один. “Битва при Валерике!
Слова М. Лермонтова. Музыка народная. Исполняет В. Попов!”
А весла зачем на плече? Деталь эта заинтересовала Очу.
А это – загадка.
– Уберешь, может, грузовик? Никак не проехать! – миролюбиво проговорил Оча.
Да, один бы он мстить не приехал. Явно – на разведку. Фу-у… полегчало! Удерживая сгибами руки весла, утер пот.
– Это так… всегда тут стоит! – Зевая, я махнул рукой в сторону грузовика.
– К тебе гость приехал… Ты так встречаешь?! – бешено проговорил Оча.
Похоже – то не просто разведка… Разведка боем. Ну что ж! Я поправил на плечах весла.
Таких гостей лучше под крышу не пускать – потом не выгонишь!
Надеюсь, мой взгляд это красноречиво сказал.
– Меня жена твоя звала в гости – ты что? – “изумился” Оча.
Я развел руками, придерживая весла. Зевнул – может быть, нервно.
– Не проехать тут!
Выдержал взгляд его довольно твердо: мол, раз не проехать – придется ехать назад.
– Жена твоя говорила – тут починиться можно?! – Он уже добродушно разулыбался.
– Не-е… – Я равнодушно зевнул. Все ясно?
Но Очу такой ход событий тоже устраивал – мол, приехал дружески, а оскорблениями довели до кровопролития! Законы чести вынудили пролить кровь. “Доведенный оскорблениями до предела”, Оча метнулся в “ниссан”, заскрипели передачи – и боком, по канаве, он стал въезжать! Не опрокинулся бы ненароком! Я в тайной надежде пошел к Савве. Но нет! Никому нет дела. Жара. Полдень.
Да никто мне ничего и не должен. Я сам.
Жена, добрая, выскочила, хромая, ворота перед машиной радостно открыла, отец равнодушный (не выглянул даже посмотреть, кто приехал)… я- злой. И хорошо, что есть еще силы злым быть… кто-то же должен?
Ключ от нового замка батиной квартиры жег мне карман, как кольт,
– но, в отличие от кольта, ключ не вытащу никогда!
Подошел к Саввиному дому… Все время стеснялся заходить, но сейчас надо!
“И бледны щеки мертвеца, как лик его врагов бледнел, когда являлся он один средь их рядов!”
Анчар, как грозный часовой, ходил на задних лапах – того гляди, себя цепью задушит! И не лай, а тихое нарастающее рычанье… самое страшное! Смотрел он, правда, не на меня, а на Очу… правильно чует! Но все же в сарай я не пошел, прислонил весла к крыльцу – и увидел ноги. Савва стоит! И правильно смотрит!
Но жена в это время кинулась обнимать круглого Очу! Умница! Хрен теперь Савва поверит, что это враг!.. Жена – хрупкое существо, а наворотила много! Все, хватит!
Уйду на фиг по воде – пусть сами разбираются! Анчар рычал. Савва зевал, даже не глянув на меня.
