его сутью и плотью, а не людским правителем. И мог гордиться плодами своего труда: город, доверенный Великой Богиней Дельты, больше не болен.
– К вам пришла принцесса Мерлью, мой господин, – разорвала контакт вошедшая в комнату Джарита.
– Проведи ее в зал приемов, – вздохнул правитель, – я сейчас приду.
– Принцесса Мерлью не переоделась после встречи на пристани, так и оставшись вся в зеленом.
– Надеюсь, я не прервала твоего отдыха? – вежливо поинтересовалась она, бросив любопытный взгляд на пояс Найла.
– Нет, – утешил ее правитель, – не прервала.
– Я хотела сообщить, что с пленником, похоже, все получилось. Он повел себя спокойно, освобождению обрадовался. Сразу согласился остановиться у Симеона для лечения.
Найл с ужасом почувствовал, что она ему нравится. Ему нравится эта строгая, подтянутая девушка, его влечет ее приподнимающая платье грудь, ее влажные алые губы, ее остренький носик, плотно охваченные обручем волосы.
Но ведь только вчера он похоронил Рягью! Неужели он настолько бесчувствен, что уже сегодня готов заключить в объятия другую? Или громада города растворила в себе его горе, наградив взамен спокойствием? Вот он и ведет себя так, словно ничего не случилось. Или близость принцессы всегда завораживала сама по себе? Может, влечение к Мерлью исходит не из глубины его души, а навевается извне, самой девушкой?
Найл попытался уговорить себя, что Мерлью ему не нравится. Что ее физиономия напоминает крысиную морду, что принцесса тощая и плоская, что говорит больно уж заумным языком. Выходило, однако, неубедительно.
– Как прошла экспедиция? – Под его упорным взглядом принцесса занервничала, попыталась незаметно одернуть платье.
– Нормально… – Найл вспоминал широкие бедра морячки и сравнивал с узкими костяшками Мерлью, вспоминал сильные руки Рягьи и сравнивал с тонкими белыми палочками без следов мышц у принцессы. Сравнение получалось не в пользу гостьи. Правителю даже показалось, что он стряхнул исходящее от Мерлью наваждение.
– А как Дира? – вздохнула девушка. – Так хотелось бы хоть краем глаза взглянуть на родные стены…
– Кстати, – вскинулся Найл, – а ты не скажешь, у вас там не было тайников на случай нападения?
– Были. Отец приказал вырыть их рядом с норами навозных жуков. Мы рассчитывали спрятаться там при опасности и заложить камнями вход. Только при этом кто-то должен был остаться снаружи и замаскировать убежище. И, естественно, погибнуть. Сперва мы хотели бросить жребий. Выпало Дорту. Он испугался так, словно его в тот же день съесть собираются. Стал уговаривать, чтобы жребий бросали каждую неделю. Потом стало получаться, что одним выпадает оставаться жертвой по несколько раз, а другим – ни разу. Тогда установили дежурство по очереди. Одно время даже почти рядом с убежищем устроили. Ну а кончилось все тем, что в одно раннее утро почти все жители Диры вдруг поняли, что не могут шевельнуть ни рукой, ни ногой. Так нас сонными и повязали… – оборвала рассказ принцесса, сообразив, что слишком увлеклась воспоминаниями. – А что случилось?
– Теперь понятно, почему их было только трое, – мрачно заметил Найл.
– Они выпили сок и укрылись в тайнике. А те трое замаскировали убежище и остались защищать город. Я бы сразу догадался, но случайно понюхал пустой горшок из-под ортиса. Сама понимаешь, соображал после этого я не лучше головонога.
Правитель вспомнил, как очнулся, лежа в воде, а рядом сидела Рягья и поддерживала его голову, вспомнил, как морячка вынесла его на воздух…
– Жалко, меня с тобой не было. Мы бы всех разу нашли.
– Тебя?.. – Найл с внезапной ясностью увидел, как стрела вылетает из груди Мерлью, швыряя веред ее хрупкое, изящное тело, как падает в песок это красивое, точеное личико с изумленно раскинутыми глазами.
– Найл, что с тобой? – Принцесса шагнула к рему, обдав ароматом можжевельника, зачем-то сняла обруч и тряхнула головой, рассыпая на плечи каскад золотых волос.
Правитель шарахнулся в сторону, словно от призрака.
– Извини, Мерлью, мне нужно отдохнуть, – резко проговорил Найл и оставил ее одну.
Найл отправился не в спальню, он вернулся в комнату для размышлений, забился в угол и закрыл глаза. Опять со жгучей ясностью вспомнилось, что морячка погибла по его вине: ведь именно он нюхнул этот злополучный горшок, из-за которого Рягья понесла правителя на берег, ведь именно он не предупредил ее о ловушке, хотя знал о ней, хотя догадался задолго до того, как она сделала те злополучные шаги. В теперь она лежит закопанная в песок, а он здесь готов строить глазки очередной девице. У Найла появилось сильное желание пойти в столовую и выпить разом пару бутылок вина – залить сознание, выбить из него все мысли. Однако он понимал, что это будет трусостью. Рягья заплатила за эту глупость своею жизнью. А ему осталась всего лишь совесть. Неужели он не способен заплатить хотя бы эту цену? И правитель сидел в своем углу до самого утра, не откликаясь на призывы Нефтис и Джариты, которые несколько раз заглядывали в дверь. Когда окно осветилось утренними лучами, Найл уже совершенно одурел от бессонницы – ведь эта была уже вторая такая ночь. Как ни странно, но стало легче. Он выбрался из своего закутка, отправился в столовую. Джарита удивленно уставилась на правителя:
– Мы вас всю ночь искали, мой господин…
– Значит, плохо искали. Поесть чего-нибудь имеется?
– Я сейчас рагу согрею.
– Греть не надо, давай так.
Мясо кролика буквально таяло во рту. Словно приготовленная Рягьей рыба. Правитель налил себе
