проекта «Цивилизация». Его дерзость всех удивила, но Глава, который симпатизировал Рахманову, согласился выслушать. Рахманов поднялся со своего места. Он не спешил начинать, как бы акцентируя внимание на важности того, что собирается сказать, и пользуясь этой паузой, обвёл глазами тех, кто сидел за столом.
Они тоже на него смотрели: кто-то с интересом, кто-то с симпатией, кто-то со скрытой завистью. И завидовать было чему: хотя он и был равен или почти равен им по своему положению, зато имел что-то, от чего бы не отказался из них никто — молодость. Рахманов был воплощением энергии и успеха. Его идеально красивое лицо с прямым носом и классическим лбом, в купе с всегда аккуратно подстриженными чуть волнистыми не длинными и не короткими волосами, могло бы быть прототипом для головной скульптуры греческого бога. И это лицо умело становится угрожающе-суровым во время переговоров с вождями враждебных кланов, внимательно-заинтересованным при разговорах с сильными мира сего, или сдержанно улыбаться во время общения с красивыми дамами, формируя уместные ямочки на щеках. Во время разговора он мог так толково расставлять слова, умно задавать вопросы и к месту употреблять случайно услышанные где-то термины, что учёные его считали почти своим. Нереально чистый костюм был покроен по военному стилю и идеально подогнан под его широкие плечи, поэтому даже у вояк язык не поворачивался назвать его в глаза или за глаза «штатской крысой». Он был умён, энергичен и удачлив. И Рахманов это знал — он всегда был уверен в себе, чувствуя своё явное превосходство над окружающими, хотя впрочем никогда не наглел и не позволял себе видимым образом превозноситься над другими. Да, Рахманов был идеальным дипломатом, но ему этого было мало.
Наконец, решив что нужная пауза выдержана и члены правительства готовы его выслушать с должным вниманием, Рахманов заговорил:
— Я тоже голосовал против одобрения проекта. Я прошу простить моих коллег, и участников проекта за допущенную мною поспешность. Я долго думал над предложением учёных и пришёл к выводу, что мы не обратили внимания на те колоссальные выгоды и преимущества, которые они нам сулят. Не могу не согласиться с министром экономики в том, что осуществление проекта связано с большими затратами. Я преклоняюсь перед его щепетильностью, когда дело касается государственных ресурсов. Я склоняю голову перед вашим талантом и талантом ваших предшественников, благодаря которым мы и наши соотечественники живём в относительном достатке. Но я прошу вас вспомнить, какой ценой это достигнуто. Люди, которые природой приспособлены жить на поверхности, уйдя под землю, оказались во враждебной среде. Многие из вас помнят времена большого хаоса. Сотни тысяч умерших от голода и болезней, погибших в бесчисленных войнах — это кровавая цена приспособления к жизни под землёй. Но до тех пор, пока подземелье станет нашим настоящим домом — пройдут ещё десятилетия, умрут и погибнут ещё десятки тысяч... А где-то — я в этом уверен — есть ещё поселения, которые тоже решают, а может быть уже решили проблемы выживания. Которые знают, как избежать ошибок, которые мы совершаем и совершим в будущем, а может эти поселения уже перегнали нас в развитии. Я уверен, что проект «Цивилизация» — это чрезвычайно выгодное вложение средств. Обмениваясь информацией с дальними поселениями, мы совершим огромный скачок вперёд. Вполне возможно, решим все наши основные проблемы. Этот проект — важный шаг к нашему процветанию. Это — дорога к восстановлению цивилизации на нашей планете. И именно поэтому я нашёл в себе мужество признать свою ошибку, и я прошу вас найти это мужество в себе.
Рахманов смотрел прямо в глаза министру экономики и видел, как менялось выражение его лица. Кислую мину сменило желание перебить молодого выскочку, но в конце министр задумался. В умной голове кипели мысли. Лицо ещё выражало недоверие, но мозг по привычке уже сводил дебет с кредитом... «Этот — мой...» — отметил про себя Рахманов и повернул голову к седому Главнокомандующему, который вот-вот собирался осадить «сорванца»:
— Генерал! В Полисе все знают, что вы человек настолько же мужественный, насколько и осторожный. Поэтому я понимаю, что вами движет отнюдь не боязнь, а именно огромная ответственность за безопасность Полиса. И поэтому я попрошу вас вспомнить об основных принципах радиосвязи. Мы можем просто принимать сигналы от «внешних очагов», анализировать их и не давать ответа. Мы сможем со временем сами посылать сигналы, но вряд ли где-то в мире существуют технологии, которые позволят установить наше место нахождения. Мы сможем общаться с внешними очагами сколько угодно, сообщать им только угодную нам информацию и не сообщать о том, кто мы и где мы, до тех пор, пока наши аналитики не выяснят, является ли внешний очаг агрессивным или нет. Что вы на это скажете, генерал?
Главнокомандующий был явно не готов к такому повороту. Он не то что не помнил, он попросту не знал «основных принципов радиосвязи», но признаться в этом, конечно, не мог. А, значит, он не мог оспорить или усомниться в утверждении министра внешних связей. Ведь так бы он показал своё невежество в вопросе, по которому ещё недавно выступал с такой авторитетной критикой. Мудрый генерал решил просто промолчать. Он ведь не знал, что не только сам Рахманов, но даже учёные не знают толком этих самых давно забытых «основных принципов»...
Рахманов тем временем делал решающий выпад:
— Я обращаюсь ко всем! За последние пару лет территория влияния Полиса выросла вдвое. В нашей части метро мы — самая сильная держава. К нам вынуждены прислушиваться большинство станций в пределах кольцевой линии. Так представьте, насколько наше влияние усилится, если проект «Цивилизация» будет успешным! Мы, и только мы, станем ушами и ртом по отношению ко всему внешнему миру. Помимо огромного экономического эффекта, это даст нам психологическое и политическое преимущество над всеми враждебными и дружественными государствами. И всё это — без единого выстрела! Я прошу вас: сделайте правильный выбор!
Трое учёных восхищённо внимали спичу Рахманова. Министры слушали с интересом и плохо скрываемой завистью к таланту докладчика. И только по Главе, отрешённо постукивавшему пальцами по столу, невозможно было понять, о чём он думает. Прошла минута, Глава поднял голову, и кивнув головой, сказал:
— Голосуем.
Сам Глава в голосовании участия не принимал, зато мог наложить вето на любое решение Совета. Между тем члены Совета научились по тому, каким тоном произносится слово «голосуем», определять отношение Главы к предмету голосования.
Проект «Цивилизация» был одобрен единогласно.
Не смотря на кажущуюся простоту, осуществление проекта заняло более года. Во всём метро осталось только два радиомеханика, способных собрать приёмник. При этом одного радиомеханика пришлось вымаливать у Красной Линии — прокоммунистического тоталитарного государства. ГенСек разрешил воспользоваться знаниями «красного» радиомастера в обмен на присутствие при проводимых работах и запуске «Цивилизации» представителя ЧК. Радиомеханики занимались обслуживанием телефонной связи и немногочисленных радиостанций близкого действия, оставшихся в пользовании военных и сталкеров. Перед ними стояла очень сложная задача: собрать достаточно мощный радиоприёмник, который мог бы принимать и очищать радиосигнал, пробившийся сквозь ещё незатихшие возмущения в магнитном поле Земли.
Во всей цивилизованной части метро был объявлен сбор старых радиоприёмников, магнитофонов, телевизоров и прочей радиоаппаратуры. Сразу после Удара в метро их оказалось немного. До настоящего времени чудом уцелели единицы — главным образом в качестве детских игрушек и подставок для более практичных предметов. Но и это барахло приходилось выкупать за сумасшедшую цену.
Сталкеры и спецназовцы, рискуя жизнями, в течении долгого времени сносили попадающиеся наверху полуистлевшие от времени приёмники, рации и всё, что по их мнению, могло содержать необходимые радиодетали. В куче этого хлама двум радиомеханикам с трудом удалось отыскать необходимый набор деталей.
Наконец, радиоприёмник собран и прошёл тестирование внутри самого метро. Антенну было решено установить на крыше уцелевшего шестнадцатиэтажного здания вблизи центральной станции Полиса. Отряд сталкеров почти сутки взбирался наверх через разрушенные взрывной волной и временем, заваленные железобетонными обломками лестничные проходы. Обитавшие в данном доме твари, как будто сознательно
