Кукле. Произошло непоправимое — он споткнулся и упал. Хозяин выпал из рук. Корень, истерично крича, стал искать Хозяина. Прошло несколько долгих минут, пока Корень ползал по полу, ища детёныша. Когда он нашёл, червь был мёртв. Вопль невосполнимой утраты прокатился по канализационным ходам, отдаваясь многократным эхом. Корень был близок к смерти от осознания сотворённого им. Ведь Хозяева не могут долго находиться на открытом воздухе! Он ведь это должен был знать!
Очередной приступ боли сотряс Корня. Второй детёныш пробивался на свет. Конвульсируя, Корень пополз к Кукле. Он не повторит ошибки и сделает всё так, чтобы хозяин на него не сердился. Кукла приходила в себя, она открыла глаза и с ужасом смотрела на подползавшего сожителя. Тот, бормоча и роняя пену со рта, перевернул свою подругу спиной вверх и впился зубами в её шею, отрывая зубами плоть. Кукла содрогнулась и снова потеряла сознание от очередного приступа боли. Корень взял второго детёныша, выползшего из другой раны его затылка и бережно положил в ямку кровоточащей раны на шее Куклы. Почувствовав родную среду, червь оживился, стал сужаться и расширяться. Своим сильным ротовым отверстием он разгрызал ткани, сужаясь всовывался в образовавшийся канал, расширяясь его раздвигал. И так дальше, так дальше. Пока не достиг желанного места между шейными позвонками и не присосался к спинному мозгу носителя.
На всякий случай Корень связал Куклу. Ещё двое суток она дёргалась, кричала, в приступе горячки порывалась куда-то уйти. Потом открыла глаза. Кукла улыбалась. Ей было больно, но необъяснимая радость прорывалась сквозь гримасы боли. Корень чувствовал в ней Хозяина. Кукла чувствовала Хозяина в Корне. Они считали себя счастливыми, умилённо плача и хохоча. Согреваемые «любовью» к своим хозяевам Кукла и Корень продолжали жить в подземелье.
Прошёл месяц. Корень и Кукла почувствовали, что хозяин Корня хочет снова делиться. Нужен новый носитель. Они впервые вышли на «охоту». Корень знал, что наверху радиация, а значит опасно для него, а главное для Хозяина. Поэтому носителя они искали в подземелье.
Канализационный отсек, в котором жили Корень и Кукла был невелик. Корень стал долбать арматурой кирпичную стену в том месте, где трубы скрывались в стене. Это — перегородка, за которой была полость. Когда рухнула стена, он увидел перед собой перепуганного тощего мужика, сидевшего рядом с полуразложившимся трупами своей семьи. Его забрали с собой, Кукла слазила за едой и выпивкой. Мужика накормили и напоили, а когда заснул — связали. Корень пересадил ему новую личинку своего Хозяина. Когда Миша (так назвался новый носитель Хозяина) очнулся, они ликовали уже втроём.
Входы в другие подземелья найти не удавалось. Было решено искать новых носителей на поверхности. Это было смертельно опасно для носителя, и главное, — для Хозяина. Как они не «любили» каждого из хозяев, было решено, что страдать должен младший Хозяин. Послали Мишу. Через три часа он привёл старушку, которую нашёл в подвале соседнего дома. Через неделю уже старушка пошла искать новых носителей, но так и не вернулась — видимо умерла от радиации или была убита. Снова пришлось идти Мише. Он привёл мальчика — Сашку, заманив его шоколадкой и пообещав ему много еды.
Обращённый Сашка через несколько дней, взяв приманку, ушёл на поверхность и отсутствовал три дня. Бродя по улицам, он схватил смертельную дозу, и упал без сознания прямо у входа. Но он привёл четырёх пацанов и двух девок, которых нашёл в подвале в трёх кварталах от канализации. Корень, используя свой инстинкт бомжа с большим стажем, понял, что сорванцы хотят их убить и завладеть магазином. Пошептавшись с Мишей и Куклой, они не стали искушать судьбу, и вооружившись арматурами, избили кандидатов в носители. Одна девочка от побоев сразу скончалась, поэтому её тело выбросили за ненадобностью. Ещё живому Сашке сделали операцию, буквально вырезав хозяина из его шеи, и пересадили его более здоровому кандидату. Мёртвое тело Сашки также выбросили. Оставшихся четырёх подростков снабдили хозяевами по мере их размножения.
Их гнездо росло, принимая всё новых и новых носителей, и иногда, выбрасывая отработавшие тела. Помимо привода новых членов было решено заняться и естественным увеличением числа носителей. Корень с Куклой никогда раньше не жили, как муж с женой. Их алкоголизированные личности давно утратили основной инстинкт. Но с появлением Хозяев они считали своим долгом предоставить им новых носителей. Кукла забеременела. Забеременела и девочка-подросток, которую привёл Сашка. Как только младенцы появлялись на свет, им пересаживали хозяев.
Однажды жители гнезда поняли, что припасы в магазине заканчиваются: часть из них испорчена, часть съедена ими, а часть грызунами. Если они умрут от голода, что само по себе не страшно, — умрут Хозяева, а этого допустить нельзя! Они стали искать выходы с их канализации. Пробивая перегородку за перегородкой, они однажды вошли в недостроенный подземный ход, который соединялся с перегоном между станциями метро «Бронная Гора» и «Уручье».
После кровопролитной Американской войны, станции, расположенные восточнее Октябрьской, получили полную независимость. Их так и назвали — Независимые Станции Востока. Однако их зыбкая независимость не принесла голодным жителям Востока сытости и уверенности в завтрашнем дне. Но людей там жило всё ещё много, только на Борисовском Тракте — почти семьсот человек. Гнездо хозяев-носителей, разросшееся до тридцати особей, не сможет захватить станцию, и они это понимали.
Наличие паразита погружало носителя в эйфоричное состояние, несколько замедлявшее мыслительные процесс. Навязанный инстинкт сохранения и размножения внедрённых паразитов полностью подчинял этим целям весь разум своих носителей. Но носители интеллект свой полностью не теряли: у них сохранялась память, разговорная деятельность, они могли делать довольно сложные умозаключения. И в этот раз после недолгих рассуждений носители решили, что захватывать станцию они будут постепенно.
Они послали на Борисовский Тракт несколько девушек, одна из которых была с грудничком на руках. Девушки, принятые в общину станции, быстро заводили знакомства с молодыми парнями — наиболее удобными носителями для будущих хозяев. Под различными предлогами, в основном романтического характера, уводили их в туннель. Там их хватали засевшие в засаде другие носители, утаскивали в канализацию, имплантировали им новых хозяев. Через день-два девушка с парнем возвращалась, играя роль счастливых влюблённых. Потом парень вёл в туннель свою маму или сестру или брата или друга — так продолжалось в течении года. «Необращённые» жители станции Борисовский Тракт хоть и замечали какие-то определённые странности в поведении своих родных, друзей и знакомых, однако относили это скорее на проявление постъядерного стресса, голода и болезней. Время шло и в конце концов необращённые оказались в меньшинстве.
Носители считали себя осчастливленными присутствием в них паразитов. Они себя так и называли «благородные». Тех, кто ещё не имел в себе хозяина, они называли «несчастными». Они не питали к несчастным зла. Наоборот, они хотели им тоже счастья — они хотели и им пересадить хозяев. Благородные хотели всех людей в Муосе сделать носителями, считая это главной целью своей жизни.
Хозяева, не обладая разумом, стимулировали мозг носителя к выработке и обострённому восприятию биоритмов. Человек наделялся слабыми ментальными способностями: он способен был почувствовать паразита в другом человеке и таким образом отличать человека «благородного» от «несчастного».
Случалось, что хозяева гибли. Обычно это случалось одновременно с гибелью носителя. Иногда удавалось пересадить хозяина в новое тело, но чаще такой возможности не было. Гибель хозяина вызывала приступы истерики у всех наблюдавших это носителей. Носитель тоже не мог жить без хозяина: уже в первые несколько часов паразитизма, червь зомбировал человеческий мозг, на подсознательном уровне диктуя ему установку: «Я для тебя — всё, без меня ты — труп»; человеческий мозг привыкал к нервным импульсам паразита и вырабатываемых им ферментов. Как только связь с червём прерывалась, зомбированный мозг тут же выполнял заложенную в него установку на самоубийство: останавливалось сердце, прерывалось дыхание, и в течении нескольких секунд наступала смерть. Смерть заражённого человека наступала немедленно после смерти или отделения паразита, и в будущем это оказалось на руку всей популяции. Даже если заражённого человека брали в плен, то пока в нём был живой червь, он даже под пытками не сообщал интересующую противника информацию — инстинкт любви к хозяевам не позволял это сделать. Если же паразита убивали или отделяли — человек сразу погибал и тем более не мог ничего сообщить.
