И Кася, и Еванфия первым делом, конечно, кинулись рассматривать не макеты оружия, а себя – в огромном, на полстены зеркале, возле которого уже крутилось три дамы. Их мужья стояли поодаль и смолили папиросы. Товарищ министра недавно заметил, что чиновники с папиросой в зубах особенно любят рассуждать об интригах врагов или о титулах, которые в начале года принялось жаловать подданным Селавика Метрическое ведомство.
– Как мы выглядим? – требовательно спросила у мужа Еванфия. Она извлекла из кармашка платья модный бумазейный веер и похлопывала им по ладони с сухим треском. Сегодня она надела красный бархатный сарафан до полу и туфли из змеиной кожи. Крупные коралловые бусы опоясывали шею жены, поблескивая в свете рожков.
– Великолепно, как всегда, – улыбнулся товарищ министра. Наряд дочери ему нравился больше, хоть он и не вполне понимал современную молодежную моду, распространившуюся в высшем обществе в последние полгода. Касиния выбрала ярко-оранжевый свитер с оборками по подолу и манжетами на рукавах. Ее длинная коричневая юбка с рыжими и черными полосами ниже колен элегантно касалась краем черных лаковых полусапожек. Сам же Максим ограничился простыми синими штанами, широкими в талии и собранными на резинке у щиколотки, а также белым жакетом без воротника – скромность в мужской одежде вновь стала признаком хорошего тона.
Зала полнилась высшими чиновниками, которым симпатизировал Магнов, их женами и взрослыми родственниками, все они выглядели слегка ошалевшими, потому что над их головами лениво проплывали горящие рожки на тросах. Вся эта иллюминация, похоже, стала возможной благодаря все тому же керосиновому движку.
Будь этот прием обычным, какие приходилось посещать каждую неделю, порой даже по два раза, Максим бы уже, скучая, жевал какую-нибудь рыбку или припал к бокалу, а так ему пришлось собраться и пройти к виновнику торжества. Как старейший соратник Элизбара, он имел полное право на поздравительную речь. При молчании гостей и музыкантов Максим минут пять расписывал достоинства своего министра и даже припомнил их совместный полет на биплане, уже ставший достоянием новейшей истории. Этот подвиг даже изучали в школах.
– …Господин герцог еще не раз позволит нам с гордостью сказать или подумать: “Возвращение поруганных титулов как нельзя более своевременно и отвечает самым насущным потребностям страны ее народа. А выборный характер титула придает ему особую ценность, лишь самые достойные смогут заслужить его”. Я лично уже сейчас готов произнести эти справедливые слова!
После Максимовой речи, когда отгремели аплодисменты и часть гостей отправилась в маленький сад, разбитый во внутреннем дворике дома, к товарищу министра подкрался Евграф. Парень возмужал и продвинулся по службе, но навязчивое желание взять в жены Касинию по-прежнему владело им.
– Сударь, – безнадежно проговорил он, перекрыв вой гобоя. – Прикажите дочери выйти за меня. – Касиния с усмешкой смотрела на Максима, стоя по правую руку от претендента. Она заметно подросла и была ниже отца всего на полголовы, выделяясь ростом среди приглашенных дам. – Она не против.
– Да ведь ты женат, – удивился Максим.
– Разве ж то… – Евграф досадливо махнул рукой. – Только не отказывайте! Я тотчас сниму новую квартиру. А можем и у вас пожить, ежели вы Касеньку не хотите далеко отпускать. Жалованье у меня приличное, ни в чем ей отказывать не буду.
– Ну, коли она не против… Только ведь как я прикажу? – рассмеялся товарищ министра. – Она ведь мне по первой жене только дочь, не по крови. Приказ мой силы никакой иметь не будет.
Касиния шагнула к нему и обняла, прижавшись головой к плечу и лукаво поглядывая на молодого чиновника.
– И не хочет меня папа далеко отпускать, верно? Потому как люблю я его, понял? И он меня любит словно жену.
– Это ваше право, сударь… Оно, конечно…
Опустив плечи, неудавшийся жених затерялся среди гостей, а Максим повел дочь в патио.
– Не стоило тебе так резко отказывать этому юноше, – с укоризной произнес он.
– Но ведь я действительно люблю тебя, – тихо ответила девушка. – И я сказала ему правду, разве нет?
– Тебе нужна своя семья, Касенька. Я слишком стар, мне уже двадцать два…
Она промолчала, только отстранилась и отошла поболтать к группе молодых женщин, столпившихся у замысловатого цветка, произросшего в высокой каменной вазе. Да, тут и в самом деле было на что поглядеть: на незначительном пространстве земли садовнику Элизбара удалось создать настоящие южные заросли, полные таинственных закутков, беседок и клумб, не говоря уж о теплицах с экзотическими плодовыми деревьями.
Долго бродить в праздности Максиму, разумеется, не дали: в конце одной из радиальных дорожек он заметил фигуру министра, и тот моментально поднял руку, подзывая товарища.
– Ты не слишком занят? – вполголоса, с улыбкой спросил Элизбар, отвлекшись от легкой беседы с дамами.
– Найду время…
Он уже давно не удивлялся тому, что сановники предпочитают обсуждать внеслужебные дела именно во время таких приемов. И сам Максим частенько использовал момент, когда можно встретиться с нужным человеком в свободной обстановке.
– Тогда жду тебя в библиотеке через десять минут. – Магнов опять повернулся к супруге.
Библиотека министра располагалась в восточном крыле здания, на втором этаже. Неспешным шагом, по пути кивая многочисленным знакомым и приятелям, Максим миновал сад, вернулся в залу и поднялся по широкой винтовой лестнице. Попытки подозвать его или завлечь совместной выпивкой он отвергал, так же как и лукавые взгляды встречных дам. С высоты в десяток ступеней он увидел между колоннами унылого, словно зимний фонарный столб Евграфа – тот издали следил за стайкой девушек, что обосновалась на круговой скамейке возле небольшого фонтана, среди жасминовых кустов. Нельзя сказать, чтобы свитер Касинии представлял собой самое яркое пятно в этой компании, но он был заметен и при этом даже не резал глаз.
Войдя в библиотеку, товарищ министра запалил рожки на стене и прошел к глубокому креслу, стоявшему рядом со стеллажом с книгами. На корешках значилось много любопытных названий, и в прежние годы Максим, пожалуй, кинулся бы перелистывать все эти тома.
Пунктуальный Магнов возник через минуту и без промедления устроился напротив товарища.
– Как продвигается строительство броненосца? – спросил он.
– По графику, – несколько удивившись, ответил Максим. – Агрегаты установлены, в сентябре спустим на воду и проверим плавучесть и ходовые качества. На полном ходу должен набирать пятнадцать узлов… Скоро начнем полное комплектование команды, а высший офицерский состав уже весь набрали.
– Это как водится. – Элизбар помолчал, постукивая пальцами ко подлокотнику, затем продолжал: – Я подготовил текст объявления в “Навийские ведомости”, по которому мы будем набирать экипаж. Вот оно. – Магнов протянул руку и снял с полки лист бумаги. – Представь мне также список командного состава с указанием возраста каждого офицера.
– Но зачем это нужно, Элизбар? – слегка растерялся товарищ министра. – Адмиралтейство в состоянии подобрать команду самостоятельно.
– Я тебе все позже объясню, ближе к весне. Возьми этот текст и завтра же размести его в газете. Отправь в Питебор распоряжение, согласно которому комплектование берет на себя ведомство, то есть лично ты.
– Хорошо, – пробормотал Максим, смиряясь. Если Магнов так поступает, у него просто обязаны быть весомые причины.
Министр тем временем извлек из потайного отделения где-то внутри полки пузатый сосуд с темной жидкостью и наполнил ею бокалы, появившиеся оттуда же. Элизбар был непривычно задумчив и даже мрачен, несмотря на торжественный день. В общем, мода созывать на свои именины гостей возникла в обществе не так давно, будучи принесенной из того же Дольмена.
– Я стараюсь не говорить этого прямо, но мне уже двадцать семь лет, – сказал вдруг Магнов.
Максим чуть не поперхнулся, с изумлением уставившись на министра.
