Я признал справедливость этих доводов и отступил в сторону.
— Корвин! — позвал он. — Мы тут за тобой пришли. Твой сын Мерлин и я, твой дубль. Не набрасывайся на меня, когда я открою дверь, хорошо? Мы будем стоять тихо, и ты сможешь нас увидеть, когда я ее открою.
— Открывай! — послышался голос изнутри.
Так он и сделал, и мы остановились на пороге.
— Да, ничего не скажешь, — произнес голос, который я наконец вспомнил, — вы, ребята, совсем как настоящие.
— Так это мы и есть, — ответил лабиринтов призрак. — И, по-моему, в такой ситуации, как сейчас, обычно принято поскорее удирать.
— Это верно. — Затем послышались медленные шаги, и, когда он появился на пороге, я увидел, что он прикрывает глаза рукой. — Ни у кого из вас не найдется пары солнечных очков? Глазам больно от света.
— Черт, нету, — ответил я, проклиная себя за то, что не подумал об этом раньше. — А если я сейчас попробую их достать, Логрус, чего доброго, меня засечет.
Его призрак шагнул в камеру.
— А теперь сделай меня тощим, злым и бородатым, — сказал он мне. — Волосы надо удлинить, а одежду потрепать как следует. Потом закроешь меня здесь.
— Эй, ты что собираешься делать? — спросил мой отец.
— Твой призрак собирается некоторое время посидеть вместо тебя в тюряге, — объяснил я.
— Хм. Ну, если так нужно… тогда сделай то, о чем он просил.
После того, как я это сделал, Корвин повернулся и протянул руку в камеру.
— Спасибо, приятель, — сказал он.
— Не за что, — ответил тот, обмениваясь с ним рукопожатием. — Удачи.
— И тебе тоже.
Я закрыл дверь и запер ее на ключ. Затем повесил ключ на гвоздь и перенес нас обратно в храм.
Когда мы вошли, я увидел, что он отнял руку от глаз — царящий здесь полумрак оказался для него приемлемым. Затем он отошел от меня и направился к алтарю.
— Лучше пойдем отсюда, пап.
Я услышал смешок, когда он, подойдя к алтарю, взял горящую свечу и зажег ею одну из тех, что, видимо, погасли от сквозняка.
— Помнится, как-то раз мне довелось отлить возле собственной гробницы, — сказал он. — Не могу же я теперь отказаться от удовольствия поставить свечку в собственном храме.
Затем он не глядя протянул ко мне левую руку.
— Дай мне Грейсвандир, — потребовал он.
Я снял с себя перевязь и вместе с мечом протянул ему. Он отцепил его, прикрепил к поясу, затем проверил, свободно ли он выходит из ножен.
— Порядок. Что теперь? — спросил он.
Я начал быстро соображать. Если Дара обнаружила, что я проходил сквозь стену, когда был здесь в последний раз, — а скорее всего, так оно и есть, — стены вполне могут оказаться битком набиты всевозможными ловушками. С другой стороны, если мы захотим выйти тем же путем, которым я вошел, то можем столкнуться с теми, кто примчится сюда по сигналу тревоги, которая наверняка уже вовсю поднялась.
Черт!
— Пошли, — сказал я, начиная раскручивать кольцо, чтобы быть готовым в одно мгновенье унести нас отсюда, если появится кто-нибудь посторонний. — Попробуем один трюк. Ты как насчет того, чтобы полетать немножко?
Я сжал его руку и окутал нас потоками энергии. Ничего не оставалось делать, как снова вызвать энергетический вихрь и поискать более безопасное место.
Я выбрал апартаменты Юрта — во-первых, потому, что уж здесь-то никому не придет в голову искать человека, который, по сути дела, все еще находится в тюрьме, а во-вторых, я знал, что Юрта сейчас все равно здесь нет.
Корвин растянулся на кровати и искоса взглянул на меня.
— Между прочим, — сказал он, — спасибо.
— Всегда пожалуйста, — ответил я.
— Ты хорошо знаешь все местные закоулки?
— Надеюсь, они не слишком сильно изменились за время нашего отсутствия.
— Тогда как насчет того, чтобы поискать для меня что-нибудь в холодильнике, пока я одолжу у твоего брата ножницы и бритву, чтобы привести себя в божеский вид?
— А чего тебе принести?
— Мяса, хлеба, сыра, вина, ну еще кусок пирога, если есть, — ответил он. — Главное, чтобы посвежее и побольше. А потом у тебя наверняка будет много чего порассказать мне.
— Да уж не сомневайся, — ответил я.
Итак, я отправился на кухню, через залы и коридоры, знакомые мне с детства. Когда я вошел, то увидел, что в помещении горят всего лишь несколько свечей, а камин давно погас. Никого не было видно.
Я пробрался в кладовую, где нагрузил поднос всевозможными мясными блюдами и добавил несколько видов фруктов. Я уже собрался протянуть руку за бутылкой вина, когда услышал чей-то вздох возле двери, через которую я вошел.
Это была Джулия, в голубой шелковой накидке.
— Мерлин!
Я подошел к ней.
— Я должен попросить у тебя прощения за многое, — сказал я. — И готов это сделать.
— Я слышала, что ты вернулся. И слышала, что ты будешь королем.
— Дорогая, я тоже это слышал.
— Если это действительно так, думаю, с моей стороны непатриотично продолжать сердиться на тебя.
— Я никогда не хотел причинить тебе вреда, — сказал я. — Ни физического, ни какого-либо иного.
Внезапно мы обнялись. Прошло много времени, прежде чем она сказала:
— Юрт говорит, вы с ним теперь друзья.
— Да, что-то в этом роде, — я поцеловал ее.
— Если мы с тобой сойдемся вновь, — сказала она, — он наверняка попытается снова убить тебя.
— Я знаю. И на этот раз последствия могут быть действительно катастрофическими.
— Куда ты сейчас идешь?
— У меня есть одно дело, которому придется уделить несколько часов.
— Почему бы тебе не навестить меня, когда ты с ним закончишь? У нас есть много что сказать друг другу. Ты найдешь меня в том месте, что называется Комната Глициний. Знаешь, где это?
— Да, — ответил я. — Но это безумие.
— Значит, увидимся?
Может быть.
На следующий день я совершил путешествие к Грани, оттого что, по слухам, Ловцы из Темницы Хаоса, — те, которые занимались поисками артефактов созидания за пределами Грани, — чуть ли не впервые на протяжении жизни нынешнего поколения прекратили работы. Когда я расспросил их, то узнал, что к этому привели небывалые прежде глубинные явления, — вихревые смерчи, огненные завесы, повреждения странного, незнакомого характера.
