— Все сливки общества побывали в твоей луже, — заметил я, обращаясь к Сухьи.
Он снова показал свои клыки. Казалось, они вращались.
— У нас нет никаких разногласий с домами Ченикут или Джесби? — спросил я.
— Кажется, нет.
— Тогда нам всем следует поберечься, а?
— Полагаю, ты прав.
— Каким образом дела зашли так далеко? Насколько я понимаю, очень многие оказались вовлечены в это. Что, была какая-то ночь длинных ножей или как?
— Нет, просто в течение некоторого времени убийства превратились в обычное явление, поэтому не то чтобы началось какое-то небывалое кровопролитие с кончиной Суэйвилла, — хотя несколько смертей произошло совсем недавно.
— Ну хорошо, но должно было проводиться какое-то расследование? Кто-нибудь из виновных оказался в заключении?
— Нет, все они бежали или были убиты.
— Что до убитых — не была ли часом установлена их политическая принадлежность?
— Да нет. Большинство из них были профессионалами. Ну еще может пара-тройка недовольных, страдающих к тому же умственным расстройством.
— Ты говорил, что нет никаких точных сведений, указывающих на то, кто мог бы стоять за всем этим. А как насчет подозрений?
— Таббл сам под подозрением, но, конечно, это не та мысль, которую будут высказывать вслух. Сейчас у него все шансы добиться максимальной пользы для себя, и он, похоже, собирается так и сделать. В его карьере было много политических интриг, двойной игры, да и убийств тоже. Правда, это было очень давно. Почти у каждого в прошлом есть нечто, о чем он предпочитает умалчивать. Но вот уже многие годы Таббл имеет репутацию спокойного, консервативного человека, далекого от политики.
— А Тмер? Он достаточно скрытен, чтобы вызвать подозрения. Что-нибудь могло побудить его заняться кровавым бизнесом?
— Не думаю. Он всегда ведет дела открыто. Просто замкнут по натуре. Во всяком случае он никогда не был связан с подобными делами в прошлом. Я не очень хорошо его знаю, но он производит впечатление более прямого и откровенного человека, чем Таббл. Он скорее предпочтет открыто устранить тех, кто ему мешает занять трон, чем станет заниматься интригами в течение долгого времени.
— Помимо них, вероятно имеется еще значительное число тех, кто вовлечен в это, и каждый действует в своих собственных интересах…
— …И сейчас основной вопрос заключается в том, как скоро они будут представлять для тебя реальную угрозу.
— Почему же этого пока не происходит?
Он снова улыбнулся. Затем пожал плечами.
— Ты не думай, что после коронации все само собой кончится. Корона сама по себе вовсе не защищает от опасности того, кто ее носит.
— Но победитель придет к власти, имея дурную славу.
— Ну, это будет далеко не первый подобный случай в истории. Если хорошенько вспомнить, многие очень хорошие правители пришли к власти именно таким образом. Кстати, тебе не приходит в голову, что вокруг тебя могут возникнуть разные спекуляции в связи с происходящим?
— Да, и мне это чертовски не нравится. Мой отец добивался трона Амбера долгие годы, но когда наконец получил то, что хотел, это настолько перемешало всю его жизнь, что он был лишь счастлив послать все к чертям. Если я что-то и уяснил для себя в его истории, так именно это. У меня нет подобных амбиций.
Но, произнеся эти слова, я на минуту задумался. Интересно, каково ощущать себя правителем огромного государства? Каждый раз, когда у меня возникали причины быть недовольным политиками в Амбере или в Соединенных Штатах на Отражении Земля, я невольно задавал себе вопрос: каковы были бы мои собственные действия, окажись я на их месте?
— Вот как? — переспросил Мондор.
Я отвел взгляд.
— Мне кажется, все остальные сейчас сидят и смотрят в свои собственные трансляционные лужи, — сказал я, — пытаясь понять, что происходит.
— Несомненно, — подтвердил он. — А что если Тмер или Таббл в конце концов неожиданно сговорятся? Что ты тогда будешь делать?
— Об этом мне даже думать не хочется. Это было бы вообще черт знает что.
— Полагаю, так. А все же?
— Не знаю, что и сказать.
— Тебе следует принять какое-то определенное решение, чтобы потом уже к этому не возвращаться. У тебя не будет недостатка в словах, если ты будешь знать собственные мысли.
— Спасибо. Я это запомню.
— Расскажи мне побольше о том, что с тобой происходило с тех пор, как мы расстались.
Я рассказал ему о призраках Лабиринта и обо всем прочем.
Где-то к концу истории вновь послышалось завывание. Сухьи повернулся к скале.
Скала раздвинулась, и он прошел сквозь нее.
Я немедленно ощутил на себе пристальный взгляд Мондора.
— У нас есть несколько минут, — произнес он. — Этого недостаточно, правда, для того, чтобы я смог посвятить тебя во все подробности…
— Что-то очень личное, а?
— Да. Приходи ко мне обедать перед началом погребальной церемонии. Скажем, через четверть оборота после того, как небо станет голубым.
— Хорошо. В твоих апартаментах во дворце Савалла?
— Нет, у меня во дворце.
В тот момент, когда я кивнул, скала снова разошлась в стороны, пропуская гибкую фигуру демонического существа, окутанную голубой мерцающей вуалью. В одно мгновенье я был уже на ногах, затем опустился на колено и поцеловал руку, протянутую мне.
— Матушка! — воскликнул я. — Я даже не ожидал, что скоро буду иметь удовольствие видеть тебя.
Она улыбнулась, и тут, словно унесенное внезапно налетевшим ветром, ее покрывало исчезло, открывая контуры ее лица и тела. Цвет лица из голубого превратился в обычный, правда, несколько бледноватого оттенка. Я заметил, что ее бедра и плечи стали шире, так что она казалась чуть ниже ростом, хотя по прежнему оставалась стройной. Ее карие глаза казались более привлекательными сейчас, когда темные арки ее обычно нахмуренных бровей разошлись. Несколько едва заметных веснушек виднелись возле ее носа, сейчас человеческого и слегка вздернутого. Каштановые волосы были длиннее, чем тогда, когда я в последний раз видел ее в этом облике. Она все еще улыбалась. На ней была свободно ниспадающая красная туника, слева на поясе висела шпага.
— Мой дорогой Мерлин! — сказала она, обхватив мою голову руками и целуя меня в губы. — Как же я рада, что ты так хорошо выглядишь! Мы так давно не виделись с тобой.
— В последнее время я вел очень беспокойную жизнь.
— Верю, — ответила она. — Мне довелось кое-что слышать о твоих всевозможных злоключениях.
— Да уж не сомневаюсь. Не у каждого есть персональная ти'га, которая повсюду следует за ним, периодически соблазняя его в разных обличьях и осложняя насколько возможно его жизнь своими совершенно ненужными усилиями по его защите.
— Это показывает, насколько я о тебе забочусь, дорогой.
— Это показывает также, насколько ты вмешиваешься в мою личную жизнь и не доверяешь моим собственным суждениям.
Мондор кашлянул.
