— Точнее, чтобы не желать его заводить. Скажи, почему ты мне не доверяешь?
— Дело не в доверии.
— Почему бы тогда не сказать мне все?
Последовала еще одна, более долгая пауза.
— Нет, — в конце концов сказала она. — Еще не время.
Я повернулся к ней, стараясь сохранить выражение лица спокойным, а голос ровным.
— Стало быть, ничего не изменилось, — сказала я, — и никогда не изменится. Ты по-прежнему не доверяешь мне.
— Это неправда! — воскликнула она. — Просто сейчас неподходящее время и место для обсуждения подобных вопросов.
— Могу ли я предложить тебе выпить или поесть что-нибудь, Дара? — немедленно предложил Сухьи.
— Нет, благодарю, — ответила она. — Сожалею, но не могу здесь дольше оставаться.
— Мама, расскажи мне по крайней мере что-нибудь о ти'га.
— Что именно ты хочешь знать?
— Ты вызывала ее из какого-то места вблизи Грани.
— Да, верно.
— Эти создания не имеют собственных тел, но способны вселяться в чужие по своему желанию.
— Да.
— Допустим, одна из них вселилась в тело человека незадолго или в момент его смерти, оставшись, таким образом, единственной силой, поддерживающей душу и разум.
— Интересно. Это просто твоя гипотеза?
— Нет. Это и в самом деле произошло с ти'га, которую ты послала за мной. Она, кажется, не в состоянии оставить свое тело сейчас. Это можно как-нибудь исправить?
— Честно говоря, даже не знаю, — в раздумье ответила мать.
— Похоже, она заперта в нем, — заметил Сухьи. — Единственное, что она может — управлять этим телом, оказывая воздействие на его разум.
— Тело, которым управляет ти'га, выздоровело после болезни, но сознание его разрушено, — сказал я. — Ты думаешь, оно продолжает жить?
— Да, насколько я знаю.
— Тогда скажи мне вот что: если тело уничтожить, ти'га освободится или умрет вместе с ним?
— И то, и другое может случиться, — ответил он. — Но чем дольше она находилась в этом теле, тем более вероятно, что она будет уничтожена вместе с ним.
Я повернулся к матери.
— Ну вот тебе и конец ее истории, — сказал я.
Она пожала плечами.
— Я использовала ее, а затем освободила, — сказала она. — В конце концов, если будет нужно, всегда можно вызвать еще одну.
— Не делай этого.
— Хорошо я не стану, — согласилась она. — В этом действительно нет необходимости — сейчас.
— А если тебе покажется, что она появилась, ты это сделаешь?
— Мать должна заботиться о том, чтобы ее сын находился в безопасности, — независимо от того, нравится ему это или нет.
Я поднял левую руку, отогнув указательный палец в известном жесте, когда заметил у себя на запястье светящийся браслет — он казался почти голографическим воспроизведением плетеной веревки. Я опустил руку, убрав первоначальный вариант моего ответа, и произнес:
— Ты легко можешь догадаться о моих чувствах в данный момент.
— Я знала о них уже много лет назад, — ответила она. — Давай пообедаем вместе во дворце Савалла — через половину небесного оборота, когда небо пурпурное. Согласен?
— Согласен.
— Тогда до встречи. Всего хорошего, лорд Сухьи.
— Счастливо, Дара.
Она сделала три шага и вышла, как предписывал этикет, тем же путем, что и вошла.
Я повернулся и подошел к краю лужи, всматриваясь в ее середину и чувствуя, что мускулы моих плеч понемногу расслабляются. Сейчас я видел Ясру и Джулию, снова в башне Замка Четырех Миров, проделывающих какие-то магические операции. Затем их лица странным образом исказились, превращаясь, словно под воздействием какой-то жестокой правды, нарушившей четкость и красоту линий, в уродливые маски удивительных, ужасающих пропорций.
Я почувствовал руку на своем плече.
— Все это знакомые дела, — сказал Сухьи, — интриги, безумие… Ты думаешь сейчас о том, что материнская любовь иногда может оказаться не чем иным, как разновидностью тирании, не так ли?
Я кивнул.
— Некто Марк Твен сказал однажды, что нам позволено выбирать себе друзей, но не родственников, — ответил я.
— Я не знаю, что у них на уме, хотя у меня есть кое-какие догадки, — произнес он. — По-моему, самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать — это отдохнуть и немного подождать. Я бы хотел побольше услышать о твоих приключениях.
— Спасибо, дядюшка, — ответил я. — Ладно. Почему бы и нет?
И рассказал ему остаток моей истории. В середине мы сделали перерыв и снова отправились в кухню для более основательного подкрепления, затем вышли другим путем на балкон, плывущий над лимонным океаном, чьи волны разбивались о розовые скалы и пляжи, под то ли сумеречным, то ли ярко-синим небом без звезд. Там я окончил свой рассказ.
— Все это более чем просто интересно, — наконец сказал он.
— О! Ты разглядел в этом нечто, на что я не обратил внимания? — удивился я.
— Слишком много вещей, над которыми стоит подумать, для того, чтобы дать окончательный ответ… Давай отложим это на потом.
— Хорошо.
Я перегнулся через перила, всматриваясь в волны.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Сухьи через какое-то время.
— Я думаю, что да.
— Пойдем, я тебе покажу твою комнату.
Он протянул мне руку. Я ухватился за нее, и мы оба начали погружаться сквозь пол.
И вот я заснул, окруженный гобеленами и тяжелыми занавесями, в комнате, лишенной дверей, в Путях Сухьи. Видимо, она находилась в башне, — я слышал, как за стенами бушевал ветер.
Во сне я видел…
Я снова был во дворце Амбера, проходя вдоль сверкающего длинного Коридора Зеркал. Отблески света плясали на высоких зеркальных рамах. Мои шаги были совершенно беззвучными. Зеркала всех видов и форм, большие и маленькие, полностью закрывали стены по обеим сторонам коридора. Я шел, отражаясь в их глубине, появляясь, исчезая, возникая вновь…
Я задержался у высокого треснувшего зеркала слева от меня, в железной раме. Едва взглянув в него, я понял, что на этот раз вижу не себя.
Ошибки быть не могло. Из зеркала на меня смотрела Корал. Она была в блузке персикового цвета и на сей раз без глазной повязки. Трещина на зеркале разделяла ее лицо на две части. Ее левый глаз, насколько я помнил, был зеленым, на месте правого сиял Камень Правосудия. Оба, казалось, впились в мое лицо.
— Мерлин! — позвала она. — Помоги мне. Это все так странно… Верни мне мой глаз!
— Но я не знаю как, — ответил я. — Не представляю, что я могу сделать.
— Мой глаз, — повторила она, будто не слыша. — Силы Камня Правосудия повсюду вокруг меня, и мне холодно — так холодно! Это плохое место. Помоги мне.
