— У меня такое впечатление, что разгадка находится где-то во Дворе Хаоса, — ответила она, помедлив.
— Но где именно? Где я должен искать?
Она покачала головой и отвернулась.
— Кто лучше тебя может знать? — сказала она и тоже исчезла.
Голоса по-прежнему доносились до меня со всех сторон. Он смеялись, плакали, выкрикивали мое имя. Я шел вперед.
— Что бы там ни случилось, — услышал я голос Билла Рота, — тебе всегда пригодится хороший адвокат. И ты его получишь — пусть даже во Дворе Хаоса.
Затем появился Дворкин, в железном зеркале с двойной рамой.
— Тебе не о чем беспокоиться, — заметил он. — Все это такие пустяки…
— Что я должен делать? — в отчаянии закричал я.
— Ты должен стать чем-то большим, чем-то, что ты есть.
— Я не понимаю.
— Ты должен вырваться из клетки, которая есть твоя жизнь.
— Что еще за клетка?
Он исчез.
Я бежал по коридору, и голоса преследовали меня.
Уже почти в самом конце я увидел зеркало, похожее на кусок желтого шелка, стоящее на подставке. Из него мне ухмылялся Чеширский Кот.
— Ничего страшного. Черт с ними со всеми, — сказал он. — Иди-ка ты в кабаре, старина! Выпьем пару пива и посмотрим на художника.
— Нет! — закричал я. — Нет!
В зеркале осталась только усмешка. Через какое-то время и она исчезла. Сладостное, темное забвение волной накатило на меня.
Глава 3
Долго ли я спал, не знаю. Разбудил меня оклик Сухьи.
— Мерлин, вставай! Белое небо.
— У меня был напряженный день, — сказал я. — И ночь тоже.
— Но зато теперь ты знаешь немного больше, чем раньше.
— Разве?
— Да, с помощью небольшого волшебства я решил немного прояснить твое сознание, сделать его более восприимчивым к тому, что происходит. Я надеялся, что в этом случае ты получишь точные ответы на свои вопросы вместо моих предположений и догадок.
— Я снова был в Коридоре Зеркал.
— Мне было неизвестно, в какой форме это может проявиться.
— Так все это было на самом деле?
— Когда происходят подобные вещи, они, как правило, реальны.
— Полагаю, мне следует поблагодарить тебя. Кстати, я вспомнил, что Грайл говорил мне о твоем желании увидеться со мной до того, как это сделает моя мать.
— Я просто хотел выяснить, как много ты знаешь, до того, как ты увидишь ее. Я хотел, чтобы у тебя сохранилась свобода выбора.
— Ты о чем?
— Я уверен, что ее самое большое желание — увидеть тебя на троне.
Я поднялся на ноги и протер глаза.
— Возможно, — сказал я.
— Я не знаю, как далеко она может зайти в своем стремлении добиться этого. Я хотел дать тебе шанс определиться в собственных чувствах по этому поводу до того, как она раскроет перед тобой свои планы. Не хочешь ли чашку чая?
— Да, спасибо.
Я взял протянутую им чашку и поднес ее к губам.
— Что ты вообще можешь о ней сказать теперь, после того как ты узнал о ее стремлениях?
— Я не знаю, насколько активными могут оказаться ее действия, если ты это имеешь в виду. Кстати, — те чары, которые вчера присутствовали рядом с тобой, — имела она к ним отношение или нет, — сейчас уже исчезли.
— Твоя работа?
Он кивнул.
Я отпил еще глоток.
— Я никогда и не предполагал, что окажусь на первом месте в списке претендентов на трон. Юрт, кажется, четвертый или пятый?
Он снова кивнул.
— У меня такое чувство, что нынешний день тоже будет весьма нелегким, — произнес я.
— Допивай свой чай, — сказал Сухьи, — и потом приходи ко мне.
Вслед за этим исчез, пройдя сквозь гобелен с драконом, висящий на стене в конце комнаты.
Когда я снова поднес чашку к губам, сверкающий браслет сполз с моего запястья и проплыл рядом со мной, утрачивая свои прежние очертания и превращаясь из плетеного шнурка в круг яркого света. Затем он повис в воздухе над дымящейся чашкой, как бы наслаждаясь исходящим от нее ароматом корицы.
— Привет, Призрак, — сказал я. — С чего ты вдруг решил сплестись таким образом?
— Чтобы стать похожим на тот кусок веревки, который ты обычно носишь. Мне казалось, что тебе это будет приятно.
— А я все думал, где тебя носило все это время.
— Сначала послушай, пап. Я хочу тебе кое о чем сказать. Все эти люди тоже твои родственники, да?
— Те, с которыми я разговаривал последними, — да.
— А только в Амбере можно говорить плохо о родственниках?
— Здесь тоже можно, на здоровье. — Я отпил из чашки. — Что-нибудь очень уж плохое? В чем дело?
— Я не поверю твоей матери и твоему брату Мондору, пусть даже они мои бабка и дядя. Я думаю, они хотят принудить тебя к чему-то.
— С Мондором мы всегда были в хороших отношениях….
— А твой дядя Сухьи — он выглядит весьма разумным, но чем-то он мне напоминает Дворкина. Может такое быть, что у него тоже что-то вроде душевного расстройства, которое пока не заметно, но может проявиться в любой момент?
— Надеюсь, что нет, — ответил я. — С ним никогда ничего подобного не происходило.
— О, ну это пока, а сейчас, когда обстановка накаляется…
— Эй, ты где набрался всей этой популярной философии?
— Я обучался у известных психологов на Отражении Земля. Это было составной частью моего плана изучения психологии людей. Мне кажется, за это время я узнал больше о том, что касается иррационального в их действии.
— А что вообще тебя побудило всем этим заняться?
— Как ни странно, Высший Лабиринт, с которым я неожиданно повстречался в Камне Правосудия. Здесь есть некоторые аспекты, которых я просто не могу понять. Это касается рассмотрения теории беспорядочного, потом идет Меннингер и все прочие с их теориями о создании…
— Ну и как успехи?
— Мне кажется, я стал умнее.
