Наконец, этот день наступил. Ирин не отходила от меня ни на шаг. Кэрол вел себя не лучше, чем лорд Дариан. Рос то вбегала в спальню, то с таинственным видом выскакивала за дверь. Наверное, делилась с окружающими впечатлениями…
Боль… Опять резкая боль… Кажется, тело вот-вот разорвется… Сжала зубы.
— Дыши, Елка, дыши сильней!
Господи, эта Ирин никак от меня не отстанет… И наконец — крик. Не мой, ребенка… Закрыла глаза: кажется, все позади, но тут же вздрогнула: за окном раздался торжествующий рев драконов — наши звери приветствовали рождение нового человека…
Кэрол стоял перед кроватью на коленях и целовал меня, а Ирин поднесла малыша к моим глазам:
— Елка, у вас сын!
Я перевела взгляд с ребенка на мужа: нет, к сожалению, брюнета не получилось. Волосы на маленькой головке густые и светлые. Хотя, может, со временем потемнеют?
В комнату начали заглядывать и другие обитатели замка. Это рассердило Ирин и она быстро выпроводила всех, кроме Кэрола и Рос…
Через несколько дней Кэрол, по моей просьбе, привез ко мне Ксюху. Ради такого случая та даже согласилась забраться на «жуткого звира». Моя подруга ворвалась ко мне в комнату с возгласом:
— Ну, дайте ж поглянути вашего наследника!
Я с гордостью протянула ей сына. Ксюха долго и пристально разглядывала его и вдруг выдала:
— А знаешь, Елка, поки я не бачу, щоб вин був похож на кого-нибудь из вас.
— Ну, Ксюха, ты даешь! — обиделась я и съязвила, — Хочешь сказать, что он ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца?
Кажется, эльфийку тоже рассердили Ксюхины слова: она напряглась, и глаза ее гневно блеснули.
Ксюха смутилась и начала извиняться:
— Не обращайте внимания на мои слова. Разве можно щось зрозумити в дитяти, що тильки що народилося.
Глава 39
Время шло, жизнь возвращалась в привычное русло. Сыну мы дали имя Клод, он рос очень красивым ребенком и был любимцем всего замка. А я становилась прежней Елкой: снова возобновились тренировки, скачки на коне, да еще и в море ходить начала с Кэролом. С его любовью к этой стихии я и не пыталась соперничать: не была уверена, кто из нас победит. Мне лишь не нравилось, что муж берет с собой Клода. Я считала, что сын еще мал и боялась за него.
Король Трайс объявил, что я все еще рыцарь и должна являться на рыцарские сборы. Кэролу это не понравилось, даже очень, но запрещать он мне ничего не стал. Как сказали бы на моей родине, у нас в семье была демократия. Рыцари встретили меня с таким восторгом, что я растрогалась и даже чуть не расплакалась, но вовремя вспомнила, что я воин, а не кисейная барышня.
Король редко принимал участие в воинских состязаниях, но всегда приходил смотреть на нас. Я часто чувствовала на себе его взгляд, когда он думал, что я этого не вижу. Но стоило мне повернуться, как он отводил глаза.
В день, когда Клоду исполнилось пять лет, Трайс сам посетил нас. Он стремительно вошел в зал, где сидели мы с Клодом и Кэролом, а также Джейд и Ирин, приехавшие поздравить племянника. Я подумала, что король никогда не ходит спокойно, наверное, поэтому и успевает повсюду… Мы поднялись, приветствуя его, а Трайс махнул рукой:
— Садитесь… — и произнес, — Клод, подойди-ка к окну…
Сын бросился туда, куда показал король, и завопил от восторга. Мы поспешили посмотреть, что же его так взволновало. Под окном слуга держал под уздцы великолепного вороного коня, который чем-то напомнил мне эльфийского.
— Неужели это — мне?!! Спасибо, дядя! — Клод повис на шее у Трайса.
А я решила, что нужно поговорить с сыном о его поведении. Хоть Трайс ему и дядя, но все-таки — король. И еще я подумала, что Клод слишком мал для такого подарка. Разве можно сажать ребенка на такого зверя? А попробуй теперь ему это объясни. Ладно, надеюсь, Кэрол сумеет уговорить сына…
Мы подняли бокалы:
— За королевский подарок…
А Ирин, видимо, подумала о том же самом, что и я:
— Такой подарок чуть не стоил Елке жизни у меня на родине.
Все вопросительно посмотрели на нее.
— Пусть Елка сама расскажет, как она решила объездить эльфийского коня, с которым не каждый мужчина справится.
— Расскажи, мама, расскажи, — закричал Клод.
— Да моей заслуги в том почти и не было. Если бы не брат Ирин и князь Олтэр, конь просто убил бы меня, — я вздохнула, — зато потом он стал моим лучшим другом.
— И о чем еще Вы, леди, забыли нам рассказать? — спросил Кэрол.
— Наверное, про то, как она спасала кшедо, — рассмеялась эльфийка.
А я разозлилась:
— Хватит, Ирин, никому это не интересно.
И чего она сегодня так разговорилась? Наверное, вспомнила Родину…
— А еще, когда мой брат не хотел отпускать ее и запер в подземелье, она там устроила такой концерт…
А Трайс вдруг спросил:
— Значит, Ирин, твой брат не хотел отпускать Елку? Почему? Она ему нравилась? А может, он был в нее влюблен?
Видимо, выпитое вино сыграло свою роль. Вряд ли бы Трайс задал подобный вопрос в другое время.
На щеках Ирин выступили красные пятна:
— Не знаю, Ваше Величество. Все правители очень скрытны.
Трайс посидел с нами еще немного, потом попрощался и стремительно направился к дверям. А Клод вдруг авторитетно заявил:
— А вот дядя Трайс любит маму. Я сам слышал, как он говорил это лорду Кэлсу.
Хорошо, что король уже вышел из комнаты. Все замолчали и растерянно посмотрели друг на друга. А потом Кэрол вспылил:
— Видно, мы очень плохо воспитывали тебя, Клод. Разве ты не знаешь, что подслушивать нехорошо? А уж передавать другим чужие разговоры и вовсе подло!
Мне показалось, что Клод и сам уже все понял. Он стоял и растерянно смотрел на нас своими большими зеленовато-голубыми глазами.
— Папа, извини. Я не хотел подслушивать. Я просто подбежал к ним, а они разговаривали… — казалось, Клод готов был расплакаться.
Но Кэрол уже взял себя в руки:
— Ты посмотри на нашу маму, Клод. Красивая, сильная, смелая. Разве ее можно не любить? Ее все любят. А особенно — ты и я.
А утром Кэрол и Клод отправились рассматривать подарок, и что-то уж очень долго не возвращались. Наконец, в комнату вбежал Клод. Видно было, что он очень рассержен и огорчен.
— Мама, он не разрешил мне сесть на коня!!!
— Придет время и сядешь. Пока ты еще очень маленький.
Первый раз я видела сына в такой ярости. Он побледнел, остановился передо мной, схватил себя за ухо и стал с силой его дергать. Глаза его сверкали от непролитых слез и, казалось, даже поменяли цвет, становясь похожими на изумруды. Кого-то он мне напомнил…
