— Я привлекателен как мужчина? — спросил Амадис.
— Нет, вы омерзительны, — сказал Анжель. — Но вы начальник.
— Вы как-то странно ее любите, — сказал Амадис.
— Я просто знаю, какая она. Конечно, я люблю ее, но это не мешает мне видеть ее в истинном свете.
— Как вы только можете любить женщину? — пробормотал Амадис. Казалось, этот вопрос он задает самому себе. — Уму непостижимо! Вся эта выпирающая отовсюду мякоть… Эти влажные… как бы это выразиться… складки, что ли… — Его передернуло. — Ужас…
Анжель рассмеялся.
— Ладно, — сказал Амадис. — Что бы там ни было, не говорите Анну, что вам понизили зарплату. Я сообщил вам это по секрету… как женщина мужчине.
— Благодарю вас, — произнес Анжель. — Так вы не знаете, когда будут деньги?
— Не знаю. Сам жду.
— Ладно.
Анжель опустил голову, посмотрел себе на ноги и, не найдя в них ничего интересного, поднял голову снова.
— До свиданья, — попрощался он.
— До свиданья, — сказал Амадис. — Не думайте больше о Бирюзе.
Анжель вышел, но тут же вернулся снова.
— А где она?
— Я послал ее на остановку 975-го, почту отнести.
— Ладно, — сказал Анжель.
Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
VI
Почему в таком случае эти инварианты не исследуются в рамках обычного тензорного анализа?
— Готово! — крикнул практикант.
— Пуск! — сказал Членоед.
Практикант энергично крутанул пропеллер из плотной древесины — мотор чихнул, затем злобно рыгнул. Пропеллер дернулся в обратную сторону. Практикант взвизгнул и схватился левой рукой за правую.
— Ну, вот! — сказал Членоед. — Я же вас предупреждал! Осторожнее надо было!
— Черт подери! — воскликнул практикант. — Черт подери, черт подери, черт подери, черт подери! Перепахало-то как!
— Покажите!
Практикант протянул руку. На указательном пальце ноготь стал совсем черным.
— Пустяки! — сказал Членоед. — Палец еще при вас. До следующего раза.
— Нет!
— Не нет, а да, — сказал Членоед. — Или вы возьметесь наконец за ум.
— Я и так всегда осторожничаю, — возразил практикант. — Только об этом и думаю, а этот чертов мотор меня все время бьет по рукам! Надоело, в конце концов!
— Если бы вы не совершили тогда тот безобразный проступок… — менторским тоном начал профессор.
— Ох! Черт! Опять этот стул…
— Ладно!
Членоед отошел назад, размахнулся и изо всех сил врезал практиканту в челюсть.
— Ох!.. — простонал практикант.
— Теперь-то вы руки не чувствуете?
— Грррр… — Практикант зарычал.
Казалось, он сейчас искусает профессора.
— Пуск! — скомандовал Членоед.
Практикант не шелохнулся, по щекам его покатились слезы.
— Нет уж! — закричал Членоед. — Хватит! Вы все время плачете! Сколько можно! У вас это просто вошло в привычку! Прекратите немедленно и запускайте мотор… Слезами вы уже никого не разжалобите!
— Как будто меня кто-то когда-то жалел!.. — обиделся практикант.
— Вот именно! Не понимаю, как у вас хватает наглости еще на что-то рассчитывать!
— Хватит вам… — сказал практикант. — Я давно уже ни на что не рассчитываю.
Он пошарил рукой в кармане и вынул оттуда отвратительного вида носовой платок. Членоед сгорал от нетерпения.
— Ну! И когда вы наконец соблаговолите?!
Практикант высморкался и засунул платок в карман. Потом в нерешительности подошел к движку и потянулся к пропеллеру.
— Ну же! — скомандовал Членоед.
Пропеллер сделал два оборота, мотор вдруг тихонько закашлялся и тут же заработал на полную мощность. Блестящие лопасти мгновенно растворились в сером кружении.
— Усильте сжатие, — сказал Членоед.
— Я могу обжечься! — запротестовал практикант.
— Ах!.. — воскликнул профессор в раздражении. — Какой же вы все-таки…
— Спасибо, — сказал практикант.
Он отрегулировал рычажок.
— Отключите мотор! — приказал Членоед.
Практикант перекрыл доступ бензина поворотом запорной иглы, и мотор заглох, неуверенно покачивая пропеллером.
— Ну, хорошо, — сказал профессор. — Испытаем его теперь в полевых условиях.
Практикант продолжал дуться.
— Прекратите! Взбодритесь, черт возьми! Мы тут никого не хороним! — сказал Членоед.
— Еще не хороним, — уточнил практикант. — Все впереди.
— Забирайте самолет и пошли, — сказал профессор.
— Он так у нас летать будет или мы его привяжем?
— Так, конечно. А то зачем бы мы в пустыню ехали? Тут же нет никого.
— Чего-чего, а одиночества я здесь не ощущаю.
— Хватит причитать! — сказал Членоед. — Здесь, между прочим, есть очень красивая девушка. Цвет кожи у нее, конечно, странный, но фигура безупречна.
— Неужели? — заинтересовался практикант.
Похоже, энтузиазма в нем поприбавилось.
— Честное слово, — сказал Членоед.
Практикант складывал отдельные детали самолета на стол: собирать они его будут в пустыне. Профессор с удовлетворением осмотрел комнату.
— А миленький у нас медпункт получился, — сказал он.
— Да, — согласился практикант. — Подходящее местечко для наших занятий. Ведь больных-то здесь нет. Скоро я забуду все, чему меня учили.
