Лей схватила Эйнджел за руку.
Та снова засунула оружие за пояс джинсов.
— Что б ей…
Когда Лей повела ее вдоль проулка, бритоголовая нагло посмотрела ей в лицо:
— Мы знаем, кто ты.
— Заткнись.
— Пойдем, Эйнджел. — Лей продолжала тянуть ее в сторону машины.
Когда они подошли к «БМВ», до слуха Эйнджел долетел хриплый голос лысой:
— Пламенеющий меч правоты…
Дверца закрылась, и все смолкло.
Эйнджел с такой силой надавила на акселератор, что машина стрелой сорвалась с места. Вырвавшись из уличной пробки, они стремительно неслись по городским кварталам.
— Что на тебя нашло, девочка? Мне показалось, что ты собираешься убить…
— Так оно и было.
— А на меня ты не собираешься наброситься? Если собираешься, то я бы хотела это знать заранее. Если ты будешь так кидаться на каждого человека, который тебе попадется…
— Она не каждый.
— Тогда кто она, черт побери? И какого лешего ты танцевала на ее шее?
Теперь Эйнджел мчалась по Бийлу, нырнув под вздыбленный Эмбаркадеро Фривей. Когда «БМВ» проезжал под новым Оклендским мостом, Эйнджел сказала:
— Пожар устроила она или другие, ей подобные.
— Откуда, черт возьми, ты можешь это знать?
— Ты же сама видела. «Рыцари Человечества»…
— Ну и что? Ты что, ни с того ни с сего объявила войну каждой тусующейся здесь группе? Тогда тебе придется сражаться с половиной города. Эйнджел, я боюсь, тебе тогда пуль не хватит.
— Неужели ты не видишь, что происходит?
Эйнджел резко затормозила, и зеленый «Мадуро», отчаянно завывая клаксоном, промчался мимо, едва избежав столкновения.
— Что?
— Они устроили пожар в отместку. Кто-то в свою очередь станет мстить за это, и так будет продолжаться вечно. Конца и края этому нет. Другие тоже…
Эйнджел уткнулась лбом в руль управления автомобиля. Почему она никак не может отделаться от чувства, что летит в бездонную темную пропасть? Но, встряхнувшись, она заверила себя, что ее просто мутит от приставшего к шерсти запаха гари.
— Что тоже?
Глаза Эйнджел наполнились слезами.
— Боже, я ничего не знаю.
Лей обняла ее за плечи.
— Тебя просто выбили из колеи. Это понятно. Давай, наконец, отыщем жилье, которое ты унаследовала, и чего-нибудь выпьем. Хорошо?
Эйнджел кивнула и сделала глубокий вдох.
— Прости, Лей. Я последнее время совсем не могу держать себя в руках.
Башни Южного побережья находились как раз за углом Стенфорда и Таунсенда, прямо на берегу залива. Фактически, этот квартал располагался на месте бывшего вокзала. Все, что было за ним, включая набережную и несколько миллионов тонн прибрежных строений, во время землетрясения 34-го года сползли в воду. Теперь, когда туман рассеялся, Эйнджел подумала, что вид города значительно выиграл бы, если бы белые бетонные с черными стеклами конструкции в неоацтекском стиле скрылись под водой вместе с выступом Таунсенда.
Эйнджел припарковала машину в подземном гараже и вместе с Лей поднялась в здание.
Нажав цифровой код, указанный Де Гармо, она оказалась в вестибюле, где вместе с Лей они провели несколько минут — пришлось объяснить ситуацию охранникам. Нанятые копы вели себя любезно и достаточно профессионально. Эйнджел их поведение даже немного успокоило, заставив забыть, что разговаривает с людьми.
Но все равно некоторое напряжение присутствовало. Внешний лоск парней все же давал легкую трещину.
Понадобилось еще несколько минут, прежде чем закончилась двойная проверка и Эйнджел проводили к лифтам. Ей вручили удостоверение личности и пообещали, что отныне внесут ее данные в компьютер, и подвергаться подобным проверкам ей больше не придется.
Когда лифт устремился вверх, она спросила Лей:
— Видела это?
— Что? — не поняла Лей.
— Тех парней. Они это тоже чувствуют.
— Чувствуют что?
— Дух насилия. Мы здесь чужие, и люди начинают это понимать.
— Ты просто свихнулась.
На пятнадцатом этаже, где расположились апартаменты Байрона, двери с тихим шорохом распахнулись в стороны.
— Лей, боюсь, скоро здесь будет жарко, как в аду. Теперь это только вопрос времени.
— Здесь тебе не Нью-Йорк, не Лос-Анжелес. Мне кажется, ты все слишком близко принимаешь к сердцу и не видишь перспективы.
Эйнджел вела подругу по коридору к апартаментам под номером 156. На панели возле двери она набрала очередной цифровой код.
— А чем, собственно, Сан-Франциско отличается…
Дверь открылась, и Эйнджел не успела договорить то, что собиралась.
Не переступая порог, они молча уставились на открывшуюся их взглядам картину.
— Черт, — наконец произнесла Эйнджел.
— Я вызову полицию, — предложила Лей.
Эйнджел не услышала ее, но все равно кивнула. Она вошла в комнату, переступая через разбросанные, искромсанные диванные подушки. Кофейный столик развалился на три части, его стеклянная столешница была разбита. Ковровое покрытие на полу было изрезано аккуратными пятисантиметровыми полосами также, как и обивка на мягкой мебели.
Эйнджел уловила в воздухе слабый мускусный запах животного. Пахло то ли собакой, то ли лисой, сказать точно она не могла. Прошло уже какое-то время, и запах почти выветрился. В одном она была совершенно уверена — ничего общего с Байроном этот запах не имел.
Да, подумала Эйнджел, Лей следовало спуститься в вестибюль.
Повсюду были установлены видеокомы. Эйнджел даже казалось, что один из них находился даже на балконе.
Острожно ступая среди обломков, Эйнджел направилась к искалеченному, облитому спиртным бару, надеясь, что подонки, орудовавшие в квартире, оставили ей хотя бы что-нибудь выпить.
ГЛАВА 8
Они сидели на балконе. Небо заметно потемнело. Эйнджел упорно продолжала размышлять над тем, что еще могло случится.
— Вы не заметили, что-нибудь пропало? — спросил Анака.
— Я уже сказала тем копам, которые здесь были до вас, что это не мой дом.
Эйнджел отказывалась присесть. Ей даже не хотелось смотреть в сторону этого детектива с азиатской
