Она взглянула на полицейских и судмедэкспертов, которые уже начали упаковывать вещички, очевидно завершив работу. К ней подошел лысеющий чернокожий и сказал:
— Квартира теперь в полном вашем распоряжении, хотя прежде чем приступить к наведению порядка, я бы сначала посоветовал вам сделать снимки для страховых компаний.
— Вы закончили? — В голосе Анаки чувствовалось недовольство. — Что-то вы чертовски быстро управились, Бирс..
Тот повернулся к Анаке с таким видом, словно только что удосужился заметить его. Пробежав рукой по останкам волос, он сказал:
— А что здесь делаешь ты? Трупы здесь нигде не валяются, ты же занимаешься расследованием убийств, не так ли? Вон у тебя костюмчик еще не успел запылиться.
— Интересно, с каких это пор работа детективов и судмедэкспертов на месте преступления стала занимать меньше часа?
— Пошел ты… Думаешь, раз надел цивильный костюмчик, так теперь можешь указывать мне, как делать мою работу?
— Послушай…
— Нет, это ты послушай. Я лучше тебя знаю, что мне делать. А теперь давай убирайся отсюда подальше. Чтобы и духу твоего тут не было. Итак, детектив Анака, я жду. Сматывай свои удочки и дуй отсюда. Если же тебе нужен раппорт, то ты знаешь, где сможешь получить его.
С этими словами Бирс отвернулся и вышел из комнаты. Группа людей с чемоданчиками и приборами последовала его примеру. Последними ушли полицейские в форме. Анака и Эйнджел остались в разгромленной гостиной одни.
— Что вы сделали этому парню?
— Я? — Анака покачал головой. — Ничего. — Он вздохнул. — Что ж, пожалуй, пойду, пока мой напарник не хватился меня, но позже нам обязательно нужно будет встретиться и поговорить.
— Конечно, — заверила его Эйнджел, — может быть, это поможет.
— Да, вот еще что. — Анака остановился и вытащил что-то из кармана. — Настоятельно прошу вас прекратить совать нос, куда не следует.
— Что?
Эйнджел напустила на себя самый невинный вид.
Он протянул ей что-то, завернутое в бумагу. Она тотчас узнала пакет. Это было письмо Байрона, в которое были упакованы билеты на футбольные матчи «Землетрясения».
— Где вы это взяли? — спросила Эйнджел, и ее руки непроизвольно похлопали по задним карманам джинсов. Только сейчас она вспомнила, что что-то вывалилось у нее из кармана, когда она влезала на каталку с трупом.
— Вы уронили это за дверью морга.
Она забрала билеты и письмо и снова сунула их в карман.
— О, простите меня. Я и сама не знаю, зачем.
— Прошу вас больше никогда не делать этого.
Эйнджел покачала головой, чувствуя себя совершенной дурой Она была обескуражена и сбита с толку. Ей казалось, что она полностью утратила контроль над обстановкой. Ей даже нечего было сказать Анаке, когда тот покидал апартаменты.
Окатив тротуар водой, хлестнувшей из-под колес, Эйнджел припарковала «БМВ» на стоянке напротив дома.
— Фургон испарился, — обрадовала ее Лей.
Эйнджел посмотрела на то место, где еще недавно стоял серый фургон «Додж», из которого велось наблюдение за их квартирой. Пусто.
— Может быть, они увидели, что этот, как там его, вместо отснятого материала получил фигу с маслом и тоже решили пойти на попятную.
— Как им хотелось думать, что фургон также скрывал репортеров.
— Наверно.
Выйдя из машины, они, шлепая по лужам, которые превратились в неглубокие речушки, побежали к подъезду. Гроза все еще набирала силу. Теперь вспышки молний и громовые раскаты происходили одновременно.
Дверь оказалась незапертой.
— Черт, — выругалась Эйнджел и предусмотрительно вынула из-за пояса «Беретту».
— Ты не спрятала эту штуковину?
— Зачем?
— Но там было столько копов…
— Я же — невинная жертва, кто стал бы меня обыскивать? К черту… Ты оставила дверь открытой?
Лей посмотрела на дверь, которая от легкого толчка Эйнджел слегка приоткрылась.
— Не знаю, но возможно, в такой бестолковщине всякое бывает.
От порыва ветра дверь с шумом распахнулась. Эйнджел, держа пистолет в руках, обвела взглядом холл и лестницу.
— В кого ты собралась стрелять. Бальтазар мог…
— Ему почти сорок, в такую непогоду он и носа не высовывает из квартиры.
Эйнджел вошла в помещение и стала осторожно подниматься по ступенькам, все так же сжимая в руке оружие.
Лей шла следом, держась, однако, на почтительном расстоянии от подруги.
— Ты что, намереваешься подстрелить какого-нибудь чересчур прыткого журналиста?
— Он у меня, по крайней мере, обделается. Закрой дверь.
Лей ногой захлопнула дверь. Эйнджел тихо спросила ее:
— Ты чувствуешь какой-нибудь запах?
— Кроме нашего?
Эйнджел кивнула. Лей отрицательно покачала головой.
Возможно, она ошибалась, и пахло их собственной мокрой шерстью. Но Эйнджел могла поклясться, что ощущала что-то еще. Какой-то посторонний, не свойственный этому дому запах. Он не имел ничего общего ни с кроличьим, ни с собачьим, ни с львиным запахом Бальтазара. Речь вообще не шла о запахе животных.
— Сосновый запах фанеры?
Дверь, ведущая в их жилье, была закрыта. Признаков взлома как будто не видно. Эйнджел попятилась и навела пистолет на дверь. Затем знаком она велела Лей подняться по лестнице.
— Открой ее и отскакивай сторону.
— Это опасно?
— Делай, как говорят.
Лей стояла возле двери и набирала комбинацию цифрового замка. Потом осторожно отступила и скорчилась, словно ожидая взрыва. Дверь на несколько сантиметров приоткрылась, Эйнджел не спешила входить. Несколько секунд она выждала.
В висках у нее стучало, во рту ощущался привкус меди — верный признак высшей степени возбуждения. Дыхание казалось обжигающим.
Сделав глубокий вдох, Эйнджел, пригнулась и проскользнула в дверь.
Не отходя от двери, она обвела пистолетом холл, гостиную и маленькую кухоньку. Затем вкатилась в коридор, в котором располагались спальни, и проверила его, а также комнаты Лей и свою собственную, ванную и туалет. Всего три секунды понадобилось ей, чтобы убедиться, что в помещении никого нет.
Эйнджел, тяжело дыша, прислонилась к дверному проему ванной комнаты и опустила оружие. В гостиную, сделав несколько осторожных шажков, вошла Лей.
— Ну, что, тихо?
Эйнджел, с трудом переводя дыхание, кивнула.
— Ты не могла бы убрать пистолет?
