утра. Надев халат, я зажгла свечу, взяла Библию под мышку и направилась через темный дом в маленькую уютную комнату, которую называла своим офисом. Эту комнату обставили для меня мистер Лэмберт и Элинор, когда я приобрела достаточно навыков для того, чтобы вести счета и заниматься работой секретаря. Там я зажгла свет, взяла баночку клея и нож для бумаги. Введя лезвие в щель, я осторожно приподняла форзац, чтобы выяснить, как далеко надо будет класть клей. И тут же застыла, глядя на то, что лежало под форзацем.
Похоже, что это был листок или несколько листков очень тонкой бумаги, лежащие между форзацем и собственно переплетом. Сквозь тонкую бумагу просвечивали маленькие темные знаки… там было что-то написано. До меня дошло, что листочки были нарочно спрятаны в Библию Сембуром или кем-то, кому она принадлежала до него.
Это было волнующее открытие, и на мгновение меня пронзила боль от мысли, что я не могу поделиться им с мистером Лэмбертом, потому что подобного рода необычные события доставляли ему огромное удовольствие. Я осторожно вытащила сложенные бумаги щипчиками, а затем заставила себя приклеить форзац, прежде чем приняться за то, что было под ним спрятано. То были девять листочков шелковистой рисовой бумаги. Такую бумагу мне случалось видеть в Намкхаре, ее изготовляли желтолицые люди, жившие к северу от Бод. Одна из сторон каждого листочка была покрыта мелким и очень аккуратным, похожим на печатные буквы почерком.
Первым моим чувством было разочарование, потому что я уже почти что не сомневалась, что листочки спрятал Сембур, и сейчас предо мной предстанет его крупный круглый почерк. Затем, приглядевшись, я увидела, что первыми словами были 'Дорогая Джейни'.
Я быстро, но осторожно пролистала послание до последней страницы. Она была исписана мелким почерком примерно до середины, а ниже стояла довольно витиеватая подпись Сембура, которую я хорошо знала. Сердце у меня подпрыгнуло, когда я осознала, что бумаги в самом деле от Сембура и предназначены мне. Он писал мелко и почти что печатными буквами, линия к линии, потому что хотел, чтобы бумаг получилось как можно меньше. Он собирался их спрятать и уже решил, где именно.
Во рту у меня пересохло. Немного дрожа, я включила свет поярче, а затем вернулась к столу и взяла в руки первую страницу. И только я это сделала, как прошлое вдруг со всей силой нахлынуло на меня. Казалось, только вчера я ехала с Сембуром через горы. Все последние годы жизнь в Смон Тьанге представлялась мне бесконечно далекой, почти нереальной, но послание Сембура все в миг воскресило, словно я пробудилась от сна.
Я тряхнула головой, глубоко вздохнула и начала читать.
'Дорогая Джейни!
Сегодня тебе исполнилось восемь лет, и я решил, что вечерами буду писать историю, которая с тобой произошла. Возможно, ты никогда ее не прочтешь, не знаю. Но я ее напишу, а остальное – дело Провидения.
Твоим отцом был капитан Фрэнсис Сэксон из 1-го батальона 2-го стрелкового полка гуркхов Ее Величества королевы Виктории. Он был переведен в Джаханпур в звании полковника и там должен был принять командование войсками махараджи, которые состояли из трех рот пехоты и одной батареи артиллерии. Это имело отношение к политике, потому что одни индийские князья настроены к нам дружественно, а другие – нет. Впрочем, я не буду вдаваться в детали.
Я был единственным старшим полковым сержантом во всех гуркхских полках и уже собирался в отставку, когда твой отец спросил, не соглашусь ли я прослужить еще семь лет в качестве старшего полкового сержанта армии Джаханпура. Я обрадовался его предложению, потому что у меня не было в Англии семьи, к которой я мог бы вернуться. К тому же он был самым хорошим человеком из всех, кого я знал'.
Дальше оттенок чернил немного изменился. По-видимому, Сембур на какое-то время прервал свое описание, а когда возобновил, то пользовался уже более концентрированным составом. По ходу текста я обнаружила довольно много подобных изменений. Несомненно, на изложение своего странного и страшного рассказа у Сембура ушел не один день. Я продолжила чтение:
'Махараджа был хороший и очень образованный правитель. Он, по-моему, учился в Кембридже. Его дочь звали Сароджини. Ее посылали учиться в школы Англии и Швейцарии. Их обоих народ очень любил. У нас были кое-какие неприятности со сводным братом Его Высочества, которого звали Гхош. Гхош хотел завладеть троном в Джаханпуре и попытался поднять мятеж, но твой отец быстро его подавил. Я предпочел бы, чтобы Его Высочество расстрелял Гхоша, потому что он был самый настоящий предатель, но его простили.
Джейни, я должен писать коротко. Полковник Сэксон и Сароджини полюбили друг друга. Это было что- то необыкновенное. Про такие пары говорят, что они предназначены друг другу самим Богом. У меня не хватит слов описать их любовь. Старый Мохан, то есть махараджа, ее отец, был очень рад. Из канцелярии вице-короля прислали какую-то шишку, чтобы встретиться с полковником, и он тоже был очень доволен, но твой отец на него рассердился, ведь он хотел жениться на твоей матери не из-за политики, а по любви'.
Я оторвалась от письма. Полковник Сэксон – мой отец? Принцесса Сароджини – моя мать? Я вспомнила историю про то, что я – индийская принцесса, которую так хитроумно запустил в Ларкфельде в обращение мистер Лэмберт. Оказывается, в ней была большая доля истины.
Правда, он не угадал, кто из моих родителей был какой национальности.
Я перестала дрожать, но, думаю, упади в этот момент карандаш, я бы подпрыгнула на месте. Меня то разбирал смех, то к глазам подступали слезы, и чтобы успокоиться, мне пришлось прикусить нижнюю губу. Ну, не смешно ли, что Джейни Берр и впрямь оказалась индийской принцессой? Однако стоило мне подумать о Сембуре, о том, как по ночам он сидел в лачуге, которую мы называли домом, и медленно выводил слово за словом, убежденный, что правда должна быть записана, пусть даже ее никто и не обнаружит, как я готова была разрыдаться.
Я отложила прочитанную страницу и взялась за следующую.
'Кое-кто в Джаханпуре был против их брака из религиозных соображений, но твоя мама, когда была в Швейцарии, стала христианкой, а твой отец вообще довольно равнодушно относился к религии. Он сказал, что люди будут довольны, если они сыграют свадьбу и по индийскому, и по христианскому обычаю. Они так и поступили, а примерно через год родилась ты, Джейни. Тебе было пятнадцать месяцев, когда махараджа, твой дед, умер, и твоя мама стала махарани, то есть правительницей Джаханпура.
Чандра Гхош, ее дядя, который доставил нам неприятности, вел себя так, будто он очень рад тому, что она стала махарани, все время рассказывая, какая она хорошая. Мы ему не доверяли, но пока он так себя вел, махарани не могла его ни в чем обвинить. И потом, армия подчинялась твоему отцу, так что, думали мы,
