– О! – мое сердце забилось и от тревоги, и от радости. Было почти что страшно думать, что Мистер может быть так близко. Я всегда считала, что он в каких-то дальних странах. Но как он может жить в одном городе с родителями, если они ничего о нем не знают? – Я не поняла, что Элинор имеет в виду Тауэр-бридж. Я слышала о нем, но я не знаю Лондона.
– А! Тогда вы не знаете, что на северном берегу Темзы, около Уэппинг-Уолл некогда находилось место казни, где умирали пираты и все остальные, кого осуждал судья Джеффрис. Его любимым занятием было сидеть в прибрежной таверне, пить и смотреть, как вешают. Когда веревку срезали, тела обматывали цепями и клали на берег. Когда их накрывали три волны и они не приходили в себя, считалось установленным, что эти люди мертвы, – сказал Вернон Куэйл, глядя на меня с любопытством. – Я вижу, что от столь страшной истории вы, в отличие от других молодых женщин, отнюдь не пришли в ужас.
Мои мысли были заняты другим, поэтому ответ мой прозвучал почти нетерпеливо:
– Я выросла среди людей, не считавших смерть особенно значительным событием и избавлявшихся от тел способом куда более ужасающим, чем тот, что вы описали, мистер Куэйл. Вы хотите сказать, что Адам Гэскуин находится в… в Уэппинге? Но ведь это Ист-энд, там живут самые бедные лондонцы.
– Возможно, он занялся миссионерством, – сухо проговорил Вернон Куэйл. – Однако я не склонен тратить время на догадки. Думаю, что место под землей с большими бочками, скорее всего, является погребом таверны. – Он поднялся, подошел к двери и открыл ее, ожидая, когда я уйду. – Если память мне не изменяет, таверна, в которой любил сиживать судья Джеффрис, называется 'Рыжая корова', хотя вдоль реки есть и другие таверны. Относительно 'Клыка, из которого появляются воины', сказать ничего не могу. Возможно, вы вскоре узнаете, о чем идет речь, но, думаю, это малосущественная деталь. Я провожу вас.
Часом позже я сидела в гостиной миссис Стэффорд с Дэвидом Хэйуордом. Я говорила ему о том, как собираюсь пойти к Вернону Куэйлу, и у Стэффордов он дожидался моего возвращения. Когда я закончила рассказ, он изумленно протянул:
– Бог мой, Джейни, но это отдает чем-то… сверхъестественным.
– Вполне возможно, но какое это имеет значение? Моя задача – узнать, действительно ли Мистер находится в том месте около Тауэр-бридж.
– Вы напишете его родителям?
– Нет. Сначала такая мысль пришла мне в голову, но я не хочу, чтобы они чувствовали себя глубоко разочарованными, если вся история обернется шарлатанством и чушью.
– Однако вы так не считаете?
– Ну… нет, не считаю. Думаю, что Вернон Куэйл обладает способностями, в существование которых верят очень немногие, а еще я думаю, что надо разработать какой-то план. Жаль, что я не могу припомнить сказанное в Галдонге прорицательницей и Рильдом, потому что их слова всплывают у меня в голове только после того, как событие уже произошло.
– Будьте осторожны, Джейни, вот вам мой совет. Как говорится, тому, кто собрался ужинать с дьяволом, нужна длинная ложка. Элинор все такая же?
– Боюсь, да, – я закрыла лицо ладонями. – Поэтому я так его и ненавижу. Он использует ее для своих отвратительных занятий, Дэвид, а это убивает ее. Если я ненадолго уеду, чтобы поискать Мистера, пожалуйста, не думайте, что я покидаю ее, – я опустила руки и посмотрела ему прямо в глаза. – Я чувствую, что все события как-то связаны между собой. Мне кажется, что я обязана найти Мистера, если намерена помочь Элинор, но не просите меня объяснить почему. Я не смогу. Он отвел глаза и сжал губы.
– Разве кто-нибудь в состоянии помочь Элинор?
– Не знаю, я поступлю так, как велит мне инстинкт. Он снова смотрел мне в глаза.
– Ладно, Джейни, я доверяю вашему инстинкту. Двумя днями позже я прибыла на вокзал Ватерлоо с чемоданом и наняла кэб, который должен был доставить меня на Грейс-Инн-роуд. Там находился торговавший табаком и сладостями магазин, хозяевами которого были отставной солдат мистер Бэйли и его жена. До того, как ее муж-сержант вышел в отставку, миссис Бэйли целых тридцать лет прослужила кухаркой в Лейдон-холле, доме родителей Дэвида в Линкольншире. Он знал ее с детства, очень любил и раза два-три в год писал. Она же каждый раз посылала ему торт ко дню рождения, а на Рождество – пудинг.
Дэвид отправил ей телеграмму, а потом – письмо, и когда ранним вечером я приехала к ним, миссис Бэйли и ее муж меня уже ждали. Они жили над магазином, где и приготовили маленькую комнату для меня. Мебель оказалась отполированной до блеска, постельное белье – снежно-белым и хрустящим, а в красно- зеленой вазе стояли цветы.
Миссис Бэйли, пухлая, заботливая женщина, суетилась вокруг меня так, словно я была десятилетним ребенком. Мистер Бэйли, бывший сержант, имел вид весьма грозный, но уже через десять минут, проведенных в его обществе, мне захотелось броситься ему на шею – до такой степени его произношение и манеры напоминали Сембура.
– Проходите сюда, мисс Джейни. Сейчас я отнесу все ваши вещички, ладно? Отлично. Надо нам хорошенько посидеть, попить чайку. Надеюсь, вы оставили мастера Дэвида в добром здравии. Моя хозяюшка вечно волнуется, что он там, наверное, плохо питается. Садитесь, садитесь, отдохните! – С самым обходительным видом он выдвинул стул из-за сверкающего чистотой кухонного стола, чтобы я могла расположиться, и громко позвал: – Гэрриет! Иди сюда, дорогая! Мисс Джейни внизу. Приготовь чай, а я тем временем закрою магазин.
Они оба были добрые, милые люди, и проведенный с ними вечер доставил бы мне еще большее удовольствие, не будь мои мысли заняты тем, что предстояло сделать завтра. Они были явно ошеломлены, узнав, что я собираюсь в Уэппинг, в 'Рыжую корову', чтобы найти кого-то, кто был моим старым другом, однако вопросов задавать не стали.
Постукивая по трубке загорелым пальцем, мистер Бэйли сказал:
– Нельзя ей туда одной идти, Гэрриет. В смысле, в Уэппинг. Дрянная там публика, сплошные жулики.
– О, пожалуйста, не волнуйтесь! – воскликнула я. – Я возьму кэб, он довезет меня прямо до двери, да и вообще я не боюсь. Я воспитывалась в приюте в Бермондсее, так что привыкла к… подобным людям.
– Ты пойдешь с ней, Альберт Бэйли, – твердо решила миссис Бэйли, – потому как случись что, я не
