и бил могучим хвостом. Наступил решающий момент. Галицкая приготовилась к бегу с препятствиями. Снимали общий план. Никто не сомневался, что она перепрыгнет это злосчастный забор, даже если ей придется для этого взлететь. Но все испортил дождь. Точнее, не дождь, а настоящий ливень, который хлынул внезапно, сплошным потоком. Чудовище, только что зловеще разевающее гигантскую пасть, вдруг дернулось и принялось трястись мелкой дрожью, как будто было напугано всем происходящим. В таком виде монстр выглядел жалко. Эпизод снова был испорчен, а съемки остановлены. Все, кто присутствовали на площадке, вооружившись тряпками, бросились к дорогостоящему механизму. Пробегая мимо, Роман, чертыхаясь, сунул мне в руки полотенце.
– Что мне с ним делать? – Спросила я, еле поспевая за ним.
– Вытирать, естественно! – Рявкнул несчастный Ромка и первым ринулся на спасение своего детища.
Дождь кончился так же внезапно, как и начался, засияло солнце, но мы еще долго ползали по звероящеру, тщательно промокая воду с его скользкой силиконовой шкуры. Возились мы до самого вечера, когда снимать было уже поздно. Круглов рвал на себе волосы, горюя об упущенном съемочном дне. Остальные устали так, будто разгружали вагон с углем. Зверь был огромным и вытереть его насухо стоило большого труда. Ромка не успокоился на этом, притащил огромный вентилятор, чтобы как следует просушить свое сокровище.
Полумертвая от усталости, я совсем забыла о приглашении Гордеева и очень удивилась, обнаружив его в своей комнате при полном параде.
– Ты чего тут развалился? – Возмутилась я, увидев, как он развалился в шелковом антикварном кресле, на которое я даже присесть не решалась.
– Ничего себе! – Обиделся Саша. – Мы же собирались повеселиться.
Неужели ты забыла?
Он выглядел искренне удивленным. Похоже, такое с ним давненько не случалось. Подозреваю, что до сих пор девушки, которым он назначал свидания, приходили задолго до назначенного времени. Кто знает, может быть, и я бы тоже прибежала, если бы не ужасающая тяжесть во всем теле после каторжной работы по оживлению монстра. Саша выглядел великолепно. Никаких костюмов, белых рубашек и галстуков. Только черная куртка из тонкой кожи, надетая поверх чего-то сетчатого, тоже черного и обтягивающие мускулистые ноги джинсы соответствующего цвета. Небрежно спадающие на лоб волосы и острый взгляд делали его одновременно опасным и, черт возьми, чертовски сексуальным!
– Так мы идем или как? – Почти безразлично спросил он, лениво поднимаясь с кресла. Пожалуй, он немного переигрывал со своим безразличием, но я простила ему плохую игру и попросила очистить помещение, пообещав, что буду готова через десять минут.
Со временем я погорячилась, у меня ушло никак не меньше получалось. Не то чтобы я слишком старалась произвести на него впечатление, хотя и не без этого (все-таки не каждый вечер приходится ужинать с настоящей звездой), но процедура переодевания и нанесения макияжа заняла больше времени, чем я рассчитывала. Особенно долго пришлось возиться с лицом. Оказалось, что у меня обгорел на солнце нос и я долго думала, что с этим делать – краснота проступала даже сквозь толстый слой тонального крема. В конце концов я махнула на свой нос рукой, смыла крем и решила ограничиться только пудрой, руководствуясь старинным правилом: чего нельзя скрыть, хотя бы припудри. Лучше не стало, но я сделала все, что от меня зависело, а потому не несла никакой ответственности за последствия. Так уж получилось, что Саше приходилось общаться со мной именно в те моменты, когда я была не в лучшей форме. Видимо, такова моя судьба, да и вряд ли его можно удивить красотой. Чего-чего, а красоток он наверняка перевидел немало. С одеждой тоже мудрить особенно не пришлось. У меня с собой было всего одно платье, в котором можно было появиться в ресторане, правда с некоторой натяжкой, так что выбирать было не из чего. Когда через полчаса я предстала перед Гордеевым в, так сказать, парадно-выходном варианте, он проявил себя как истинный мужчина, то есть ничего не сказал. Подозреваю, что просто не заметил никаких изменений.
Когда мы загружались в его шикарный «глазастый» мерс, с заднего двора все еще доносились завывания вентилятора – Ромка колдовал над любимым монстром.
ГЛАВА 25
До ресторанчика пришлось добираться часа полтора, он оказался совсем небольшим, но уютным и с хорошей кухней. Публика, которой было на удивление много, была одета весьма демократично, так что мое простенькое платье не слишком бросалось в глаза. Предоставив Саше право сделать заказ, я потихоньку осмотрелась и отметила кое-что интересное. Тем временем вежливый официант уставил тол закусками, разлил вино и тактично удалился, не забыв зажечь на нашем столике свечу. Единственное, что я выбирала сама, это вино. Сашу несколько удивил мой выбор, так как французским винам и шампанскому я предпочла крымский мускат, который предпочитала всему остальному.
– Странный выбор. – Сказал он, разглядывая медового цвета напиток в своем бокале. – Это попытка проявить свою оригинальность?
– Вовсе нет. Просто мне нравятся массандровские вина. Ими и цари не брезговали. Николай второй, например. – Обиженно ответила я, бросая на него воинственный взгляд.
Но Саша воевать со мной не собирался.
– Желание дамы закон. – Он сделал глоток из своего бокала. – Вино, кстати, действительно неплохое.
– Рада, что такой знаток, как ты, его оценил. – Фыркнула я. – Но задаваться не стоит. А то я слышала, что все эти хваленые ценители вин на самом деле ничего не смыслят.
– Как это?
– Очень просто. Один дотошный товарищ провел эксперимент.
Пригласил самых лучших дегустаторов и предложил им попробовать два вида красного вина, чтобы определить лучшее. Только для чистоты эксперимента взял и поменял их местами. То есть, в бутылку с благородным бордо налил какое-то дешевое винцо, а в дешевую бутылку, соответственно, перелил бордо. И никто ничего не заметил. На этом он не успокоился и угостил знатоков подкрашенным белым вином, выдавая его за красное. И снова никто ничего не заметил. Ясно?
– И где было дело? – Засмеялся Александр.
– Понятия не имею, кажется, во Франции, но главное не в этом.
– А в чем же?
– Не надо воображать. Просто пей и получай удовольствие.
Пикировка пошла нам на пользу. Некоторая скованность прошла, мы почувствовали себя более непринужденно. Саша оказался приятным собеседником. Я устала смеяться, слушая забавные истории, которые он рассказывал о своих гастролях, не забывая время от времени ненавязчиво дотрагиваться до тех частей моего тела, до которых мог дотянуться. После второй бутылки муската он уже практически не выпускал из рук моих пальцев, а я начала всерьез обдумывать, готова ли сегодня к полному разоблачению, то есть, не будут ли, к примеру, мои ноги соперничать с его трехдневной щетиной. Выводы были сделаны вполне благоприятные, но в ту минуту, когда я была уже готова пасть ему на грудь, я вдруг снова заметила нечто, показавшееся мне подозрительным сразу, как только мы вошли в ресторан. Саша в это момент как раз жаловался, что внезапная популярность мешает его личной жизни.
Я сочувственно кивнула и сообщила:
– Верно, твоя жизнь не сахар. Все время на виду. Вот завтра, например, во всех газетах напишут о тебе. Думаю, сообщение о твоей новой любовнице поместят на первой полосе. В крайнем случае, отведут под это дело цветной разворот.
– Что? – Удивился мой кавалер. – Какой еще разворот?
– Ну как же. Ты весь вечер вьешься вокруг меня сизым голубем, коленки гладишь, а вон за тем столиком, в глубине, один парень то и дело щелкает тебя на пленку. Я его знаю. Сказать, из какой он газеты? – Невинно хлопая глазами, выдала я.
Гордеев нервно оглянулся, заметил журналиста и негромко выругался.
– Что, струсил? Думал, что сельские забавы на лоне природы останутся втайне?
– Я?! Струсил?
Саша принялся было оправдываться, понимая, что выглядит в моих глазах не лучшим образом, но я
