– К сожалению, – сухо ответил он, – леди Агнесса еще не стала моей законной супругой, и не в моих правилах ограничивать ее свободу. Но, сдается мне, это дурная примета, когда первый танец на королевском балу девушка танцует с послом из Некрополиса.
Все поплыло перед глазами. Некрополис – этим все сказано. Кто же тогда Эдгар? Оборотень? Или еще того хуже – вампир?..
Я послушно вложила пальцы в изящную королевскую руку. Но в тот, последний момент, когда я оглянулась на Эдгара, меня словно мешком по голове огрели.
Я его узнала! Это ведь он, точно он – стоял, облокотясь спиной о дверной косяк. И это именно ему принадлежали слова «Не страшно ходить по ночам одной?».
Кто мог предположить, что приключения этой ночи только начинаются?
Его величество, в полном молчании покружившись со мной по залу, в скором времени потащил меня прочь.
– Вы все еще сердитесь? – пролепетала я, боясь взглянуть в сверкающие королевские очи.
Он, как и положено монарху, был самым нарядным на этом балу: камзол, кружевная блуза, штаны, туфли – все сверкало белизной первого снега. При этом, конечно же, грудь и отвороты рукавов королевского одеяния были украшены – совсем скромно – сотнями настоящих бриллиантов.
– Ничуть, – ровным голосом ответил эльф, и мне стало ясно, что – да, он действительно не гневается. Почему? Да потому, что я ровным счетом ничего не значила для правителя Светлого леса. Политический брак, гарантия лояльности эльфов, не более.
– Но вы, леди Агнесса, должны проявлять осторожность, – тут же добавил он, – правитель Некрополиса отозвал прежнего посла и прислал нам этого. Я не знаю его, и не знаю, чего вообще можно ожидать от вампира.
Я промолчала. Затылка коснулся неприятный холодок – воспоминание о пятидесятой жене Эльфира.
– Сейчас я намерен представить вас своим законным женам, – словно издалека, доносился голос короля.
– А разве они не на балу?
– Нет, конечно же нет. Им это… как бы это сказать… неинтересно.
И по бледным эльфийским губам скользнула недобрая усмешка. Лей высунула голову из-за лифа – но тут же, тихо ойкнув, спряталась.
Тем временем мы подошли к высоким дверям, деревянные створки которых были сплошь покрыты искусной резьбой и перед которыми, вытянувшись в струнку, стояли два вооруженных до зубов эльфа. В тот миг у меня мелькнула мысль, что – позвольте, что-то мне не очень хочется стать сто первой затворницей, охраняемой королевскими гвардейцами! Затем я вспомнила, что ближайшие сто три года я буду обладать статусом королевской невесты и успокоилась: к тому времени, когда меня посадят под замок, мне в самом деле будет уже не до танцев.
– Прошу вас, Агнесса, – мягко сказал король и толкнул двери.
Я невольно поежилась, представляя себе сотню одинаковых эльфиек в прозрачных одеждах, выстроенных шеренгами – но, к счастью, мои страхи не оправдались. Передо мной открылся вид на просторную и со вкусом украшенную залу. Длинный стол ломился от яств, кто-то нежно перебирал струны арфы. Жены короля Эльфира, разодетые в шелка и бархат, преспокойно расхаживали, собирались небольшими стайками, выходили на широкую террасу, ведущую в сад и розарий.
Впрочем, едва мы переступили порог, все они побросали свои занятия и окружили нас пестрой толпой, как любопытные и очень нарядные бабочки.
– Мои прекрасные леди, – начал Эльфир, – я хочу представить вам девушку, которая очень скоро присоединится к вам.
Пестрое море заволновалось и зашуршало; кто-то осторожно потрогал меня за руку, и нежный эльфийский голосок удивленно проворковал:
– Это же человек!
– Да, человек, – король улыбнулся, – это необходимо для того, чтобы жить в мире с соседями.
– А когда же состоится свадебный ритуал? – поинтересовался еще кто-то.
– Леди Виолетта советовала объединиться в год Ледяного Быка, – сдержанно ответил Эльфир, – но мне хочется, чтобы леди Агнесса уже сейчас стала вашей подругой.
Он отпустил мою руку и легонько подтолкнул к блистательным красавицам. Я в панике отшатнулась – но было поздно. Эльфир ускользнул, а вокруг сомкнулось недружелюбное кольцо жен.
Надо сказать, это было странное ощущение. Нечто подобное мне уже довелось однажды испытать, когда на восемнадцатилетие матушка повезла меня в ювелирную лавку. Старый и сморщенный как сушеный гриб ювелир выставил на обозрение свои богатства: со всех сторон меня обступили тонкие и толстые кольца, перстни, серьги, браслеты, заколки, пояса, броши… Все сверкало, переливалось драгоценными камнями – и при этом оставалось холодным и бездушным в своем великолепии.
Эльфийки чем-то походили на товар старого ювелира. Они были изысканы, прекрасны, у каждой из их были пышные золотые локоны и яркие голубые глаза – но все это может быть и у дорогих кукол. Ничто не оживляло их нежные лица, и ничто, казалось, не могло потревожить их дремлющие души.
Они начали меня поворачивать из стороны в сторону и разглядывать, как будто я была путешественником, открывшим новые земли и встретившим там племена людей с двумя парами глаз.
– Да она просто толстушка, – обронила одна эльфийка.
– Да-да. И запястья вон какие широкие. Фи.
– А я слышала, что люди не живут больше ста лет, – добавила еще одна златовласая красотка, – а к ста годам становятся некрасивыми и сморщенными.
– Ну тогда его величество попросту ее выгонит, – высказала свое мнение другая эльфийка.
– А почему вы не на балу? – спросила я, проглотив обиду.
– Дорогая, – снисходительно ответила мне вечная красавица, – первая тысяча балов еще кажется интересной и забавной, но когда количество торжеств переваливает за пять тысяч, понимаешь, что делать там нечего. Впрочем, вряд ли тебе понять, ты, верно, попала на свой первый бал?
– А вот и не на первый, – бессовестно соврала я.
– А сколько тебе лет?
– Двадцать.
– Еще более странно, что король решил жениться на девице младенческого возраста, – процедила одна из сотни, – самой младшей из нас не меньше трехсот.
– Но, дорогая, – кто-то вступился за меня, – тебе ли не знать, как быстро проживают свой век люди?
…После этого они потеряли ко мне всякий интерес и вернулись к прерванным занятиям. Я осталась предоставленной самой себе, немного побродила меж этих фарфоровых голубоглазых кукол – на меня обращали внимания не больше, чем на упавшую в мед комашку.
– Пойдем от этих злыдней, – пискнула Лей, – пойдем в сад, а?
Ничего не оставалось, как последовать ее совету. Я прихватила с собой гроздь винограда и тихо выскользнула на террасу. Здесь было хорошо: свежесть весенней ночи, шелест молодой листвы и сладкий аромат медуницы. Свет из окон падал на сад золотистыми полотнами, и я вдруг почувствовала себя спокойно и уютно, как будто… Как будто я снова была дома.
Чтобы не разреветься от нахлынувших воспоминаний, я углубилась в сад. Лей сперва мчалась впереди, затем потребовала виноградину и устроилась на моем плече поужинать. А я все шагала и шагала, все дальше от света – как будто густые тени звали и манили, заставляя забыть о всякой осторожности.
Наконец я заметила беседку, приодетую в манто из дикого винограда. Там я нашла деревянную скамью и решила немного передохнуть, а заодно подумать.
О чем? Например, о том, что стоило мне появиться при дворе Эльфира, как загадки и неприятности посыпались на мою многострадальную голову одна за другой. Сперва – девица из шкафа. Затем – заблокированный лаз. И, наконец, едва не сожравшая меня тварь… Тут я вспомнила о медальоне, который покоился на самом дне моей шкатулки. Кому же он принадлежал – убийце или герою? К неприятностям уже случившимся следовало бы добавить и леди Вьенн; я нутром чувствовала, что эта противная тетка от меня
