– А кто же тогда?
– Манон. У нее были все признаки одержимости.
– ЧТО?!
– Сядьте, – вздохнул он. – Я расскажу вам.
Теперь уже я рухнул на скамью. Тщательно выстроенная версия в очередной раз рассыпалась. Мариотт открыл один из шкафчиков, вынул бутылку золотисто-коричневой жидкости и протянул мне:
– Похоже, смелости вам не занимать. Но это не помешает.
Я отказался и закурил, то и дело затягиваясь. А священник сделал порядочный глоток.
– Рассказывайте. Я вас слушаю.
– Первый раз Сильви пришла в мае восемьдесят восьмого года. Она считала, что в ее дочь вселился дьявол.
– Что на это указывало?
– Манон устраивала обрядовые церемонии, приносила жертвы.
– Не могли бы вы привести примеры?
– Недалеко от их первого дома была ферма. Крестьяне жаловались, что Манон ворует у матери кольца и надевает их цыплятам на шею. Через несколько дней птенцы подрастали и умирали от Удушья.
– Дети иногда бывают склонны к жестокости. Это еще не значит, что в них вселился дьявол.
– Она искалечила свою черепаху: сначала отсекла лапки, потом голову. Эту жертву она принесла в центре пентаграммы.
– Кто ей показал такой знак?
– Сильви считала, что отец, незадолго до смерти.
– Он что, был подвержен сатанизму?
– Нет, он просто сбился с пути. Как говорила Сильви, он хотел развратить дочь просто в силу испорченности.
– Было ли еще что-нибудь между отцом и дочерью?
– Об этом Сильви не говорила. Она только утверждала, что Манон не была жертвой. Как раз наоборот. Она… сама оказывала пагубное влияние.
– Что вы ей ответили?
– Попытался успокоить, дал духовные советы. Настоятельно рекомендовал обратиться к психологу.
– Она обращалась?
– Нет. Через месяц она пришла снова. Еще более взволнованная, чем прежде. Говорила, что беда в их доме, там поселился Сатана. Однажды он выскочил из часов, а теперь вселился в ее дочь. Посудите сами, как я мог поверить этим россказням?
– Манон совершала другие сатанинские действия?
– Она убивала животных. Произносила заклинания. Когда Сильви ее спрашивала, почему она это делает, та отвечала, что исполняет их приказы.
– Чьи приказы?
– Бесов.
– Передайте мне вашу бутылку.
Я отхлебнул, и в груди сразу разлилось тепло. Я вновь увидел белокурую девочку, прелестную как ангел. Но теперь она казалась мне опасной, лживой, зловредной. Я вернул бутылку Мариотту.
– На этот раз вы приняли ее всерьез?
– Да, но не в том смысле, как она хотела. Я велел ей как можно скорее посетить в Безансоне моего знакомого психолога.
– Она вас послушалась?
– И не подумала.
– Чего же она хотела?
– Изгнания дьявола.
Уже сложившаяся мозаика снова рассыпалась, образовав новый рисунок: Сильви боялась Манон, боялась дьявола, боялась своего дома. Ревностная христианка, она полагала, что ее одолевают бесы, терзая ее через самое дорогое для нее существо – ее дочь.
– Я нашел в их доме сатанинские предметы, – продолжал я. – Перевернутый крест, оскверненную Библию, голову дьявола… Кому они принадлежали?
– Манон. Сильви нашла их у нее в спальне.
– Но это же абсурд. Кто мог дать их ей?
– Никто. Она нашла их в подвале под фундаментом дома. С незапамятных времен ходили слухи, что этот дом построен колдунами и…
