не нашел Манон раньше них. Лонгини, он же Сарразен, напротив, решил объединиться со мной. Почему? Думал ли он потом убить меня? Или рассчитывал с моей помощью находить других «лишенных света»?
Я снова вернулся к самому главному. Знал ли Замошский, где прячется Манон? Вопрос крутился у меня на языке, но вначале я хотел испытать этого возможного партнера.
– Почему вы мне все это рассказываете?
– Я вам уже ответил: меня интересует информация, которую вы собрали.
– Мне кажется, что вы знаете больше меня.
– О деле Симонис – да. Но есть и другие аспекты.
– Агостина Джедда?
– Например. Мы знаем, что вы ее допрашивали в «Маласпине». Мы хотели бы иметь запись этого разговора.
– Значит, ван Дитерлинг не сотрудничает с вами?
– Повторяю, у нас разные взгляды на эту проблему. Он принимал вас в Римской курии. Он хранит в библиотеке Ватикана чрезвычайно важные архивы. Документы, которые вы просматривали.
Кардинал не позволил мне ничего скопировать, но я решил блефовать:
– У меня действительно есть тексты, которые могли бы пополнить ваши досье. Но вы? Что можете предложить мне вы? «Невольников» недостаточно. Рано или поздно я бы на них вышел.
– Это был аванс. Я хотел вас убедить, что не толку воду в ступе.
– Вы можете предложить еще что-то?
– Да, и весьма ценное.
– Что?
– Манон Симонис.
– Вы знаете, где она находится?
– По правде говоря, она у нас, под нашей защитой.
У меня перехватило дыхание, но мне удалось произнести:
– Где?
Замошский подхватил мой плащ и кинул его мне:
– Вы не боитесь летать на самолете?
83
В разгар ночи аэропорт Бурже напоминал то, чем он был прежде: музей под открытым небом. Лувр аэронавтики, где место скульптур занимали «миражи», «боинги», ракеты «Ариана». В дождливой тьме угадывались очертания самолетов под брезентом, ангаров, блестящие фюзеляжи и крылья с узорами опознавательных знаков…
Черный «мерседес» Анджея Замошского скользил по размытой аллее. Я восхищался роскошью салона: дымчатые стекла, кожаные сиденья, обитый тканью потолок, двери, украшенные панелями из розового дерева.
– Моя маленькая страна не без средств, – прокомментировал эмиссар Ватикана. – Когда меня посылают в недружественные земли, то снабжают всем необходимым.
– Франция – недружественная земля?
– Я тут только проездом. Выходите, мы приехали.
Автомобиль остановился перед зданием с освещенным первым этажом. Я достал свой рюкзак из багажника – Замошский согласился заехать ко мне домой, чтобы я захватил необходимые вещи, и особенно мое знаменитое досье.
В зале два пилота просматривали план полета, стюарды, похожие на телохранителей, предложили нам шампанское, кофе и легкую закуску. В час ночи они умудрялись выглядеть как огурчики.
На пустынной бетонной площадке, прорезая ночь огнями, маневрировал «фалькон 50ЕХ». Я размышлял, стоя у окна. Прелат, способный зафрахтовать частный реактивный самолет посреди ночи, – решительно Замошский не был обычным священнослужителем. Но я больше ничему не удивлялся. Я покорился ходу событий, позволил себя вести и даже дал чувству нереальности убаюкивать себя, глядя на огни, отражавшиеся на мокрой взлетной полосе.
– Пошли, пилот ждет.
– Без таможенного контроля?
– Дипломатический паспорт, мой дорогой.
– Куда мы летим?
– Я объясню вам во время полета.
Я взбунтовался:
– Нога моя не ступит на борт, пока не узнаю, куда мы летим.
Поляк схватил мой рюкзак:
– Мы летим в Краков. Там мы спрятали Манон в монастыре. Очень надежное место.
