оглядываясь. Прежде всего ему хотелось изучить обстановку.
Гунтер подумал, вытащил из планшета сохранившуюся еще со времен битвы за Британию карту Европы, что-то долго считал, беззвучно шевеля губами, и наконец ответил:
— Значит, так. Для начала разведем костерок, поедим немножко, потом я постараюсь упрятать самолет. Отправимся в ближайший населенный пункт. Это немного дальше к востоку. Правда, я не знаю, в ваши времена существует город Джарре?
— Если нет города, — решительно заявил сэр Мишель, — найдется деревня. Купим лошадей. Серж, давай-ка соберем хвороста. Есть ужасно хочется.
Гунтер, спрыгнув с крыла самолета, осмотрелся. Невозделанное поле, на котором приземлился дракон Люфтваффе, находилось на северном склоне вулкана Этна. Пожухлая трава, редкий кустарник, на вершине скалы, в которую едва не врезался «Юнкерс», росли раскидистые пушистые сосны, а дальше, к северу и востоку, поднимались казавшиеся темно-синими пологие горы. Мессина, цель путешествия, должна находиться километрах в шестидесяти к востоку-северо-востоку. В пересчете на средневековые единицы расстояния — около двенадцати лиг. На лошадях такое расстояние можно покрыть за сутки или чуть больше. Вот интересно, крестоносное воинство короля английского Ричарда уже успело прибыть к сицилийским берегам или ихнее величество медлит?
Некоторое время ушло на разгрузку самолета. Все необходимые вещи перед вылетом распихали по самым невероятным углам. Даже в люках для подхода к консольным пулеметам находились аккуратно свернутые и перевязанные кожаной тесьмой кольчужные чулки сэра Мишеля, наручи и некоторые припасы. Гунтер старательно вытаскивал из кабины щит своего рыцаря, свое собственное оружие, привезенное еще из XX века, мешочки с едой, а сам молодой Фармер, кликнув второго оруженосца, взял меч и отправился к высушенным солнцем терновым кустам — нарубить хвороста для костра. К сожалению, заросли кустарника находились в стороне, за сотню шагов, и рыцарь ушел надолго.
Приученный к порядку Гунтер старательно рассортировал вещи, сложил их кучками под крылом самолета и, решив не дожидаться Мишеля, лег прямо на сухую траву, отдохнуть. Ночной перелет и опасная посадка германца утомили. Эх, подремать бы полчасика…
Когда всерьез хочется спать, человеку ничто не помешает, будь то шум, яркий свет, жара или холод. Сейчас слабые лучи восходящего солнца, стрекотание сверчков в траве, прохладный ветер, налетающий со стороны горы, Гунтера не беспокоили. Германец заложил руки за голову, прикрыл глаза и лишь на самом излете слуха различал доносящиеся издали ругательства сэра Мишеля, скорее всего, поцарапавшегося об острые колючки терновника да короткие тупые удары клинка по твердым ветвям. Очень интересно — ты пока не спишь, но в сознании уже проносятся странные, невероятные для обычной жизни картины… Своего рода сны на грани яви. Гунтеру мнилось, будто слегка запахло дымком костра, рядом стоят несколько самолетов его эскадры, а капитан Браухич, командир группы, и пилот шестьдесят второй машины, обер- лейтенант фон Бюлов, готовят баранину для шашлыка. Рядом почему-то стоят русские и английские самолеты, а их экипажи распаковывают ящики с бургундским вином. Все вместе. И никакой войны. Странный сон…
Идиллическое состояние продолжалось недолго.
Костер наконец-то вспыхнул, неподалеку обнаружился ручей, где можно было набрать воды, и вскоре сэр Мишель растолкал Гунтера самым бесцеремонным манером. Германец сонно хлебал настряпанное Казаковым варево, поименованное русским «супом по-туристически», и вполуха выслушивал препирательства сэра Мишеля и Сергея, посвященные драконам (в пример приводился святой Георгий и даже Зигфрид, победивший Фафнира). Гунтер, сжимая в руке деревянную ложку, снова задремал. Средневековые предрассудки ему давненько начали надоедать, а кроме того, германец знал — переубедить сэра Мишеля невозможно. Коли рыцарь решил, что «Юнкерс» — суть живой организм, значит, выбить из Мишелевой головы это заблуждение не сможет даже Папа Римский.
…Надо было видеть, как страдал молодой Фармер, когда десяток самых здоровенных вилланов, из особо доверенных, под руководством отца Колумбана и Гунтера снимали с креплений бомбосбрасывателя тяжелую бомбу, чтобы вместо нее привесить бочку со спиртом-топливом. Мишель пребывал в убежденности, что дракона Люфтваффе лишают мужского достоинства и едва не бросился в драку, услышав о намерениях святого отца и оруженосца. Отшельнику едва хватило терпения убедить рыцаря не вмешиваться. «Несомненно, — говорил пустынник, — когда вы прилетите обратно, эту большую штуковину мы привесим на место и честь дракона ничуть не пострадает. Зато в дороге отвлекаться не будет…»
Гунтер, слушая тот разговор, отошел за дерево и зажимал себе рот рукой, чтобы возмущенный сэр Мишель не услышал его неудержимого хохота. Бедняга Фармер затем гладил «Юнкерс» по обшивке воздухозаборника, уговаривал дракона потерпеть, а за два вечера перед вылетом в полном расстройстве чувств пошел в соседнюю деревню к своей подружке Иветте и отыгрался на ней и за себя, и за Люфтваффе… Иветта, надо полагать, осталась довольна, а к следующему году славное семейство Фармеров наверняка пополнится очередным бастардом.
Средневековье…
Рыцарь, пытаясь говорить медленно, чтобы новый оруженосец его понимал, пытался строить планы на ближайшие несколько дней. Сергей согласился с Мишелем, что трое неплохо одетых дворян, среди которых наличествует сын барона с родовым гербом на тунике, и два оруженосца, нагруженные мешками с пожитками, даже с самой непредвзятой точки зрения будут выглядеть подозрительно — никто из благородных донов, по совершенно правильному мнению Казакова, не согласится добровольно путешествовать пешком. Разве что самые бедные.
— И еще, — кособоко втолковывал оруженосец рыцарю, путая старофранцузские, русские и английские слова, — предположительно, мы прибыли на Сицилию морем. Разумно предполагать, что к столице королевства мы обязаны придти с северного побережья. Мы же находимся на восточном. Как будем оправдываться, если спросят?
— Ездили в гости к моим троюродным братьям или знакомым, — высказал предположение сэр Мишель. — У папеньки на острове есть отдаленные родичи…
Знакомых у сэра Мишеля в Сицилии, конечно, не было, зато имелось сонмище близких и дальних родственников по отцовской, норманнской линии. Пару-тройку сотен лет назад тогда немногочисленные скандинавские семьи были настолько тесно связаны друг с другом родственными узами, что любой житель севера Норвегии приходился либо внучатым племянником, либо двоюродным тестем совсем незнакомому викингу, обитающему на промозглых исландских берегах или в Британии, не говоря уж о Гардарики или завоеванных норманнами королевствах Средиземноморья.
Сэр Мишель наморщил лоб, припоминая тщательно сохранявшиеся семейные предания. Ну точно, племянник Ивара конунга, именем Гейрмунд, а также его сестра с мужем Вальбрандом Шумным и детьми ходили в дружине Танкреда Отвиля, обосновавшегося в Сицилийском королевстве. Еще дедушка, барон Фридрих, говаривал, будто на острове живет целый клан родичей. А зная, что норманнские семьи всегда были большими, многодетными, сэр Мишель мог предполагать, что каждый пятый мессинец и каждый десятый сицилиец-норманн являлся ему прямым родственником по норвежской крови. Думаете, почему большинство сицилийцев сейчас походят не на ромейских подданных, смуглых и темноглазых, а на беловолосых викингов? Спасибо стальному клинку с закругленным оконечьем, мечу, завоевавшему детям отдаленного севера благодатные земли полудня…
— Ты знаешь, где они живут? — вопросил Казаков. — Хотя бы город назвать?
— Город… — рыцарь наморщил лоб. — Некоторые наверняка в Мессине, в войске короля Сицилийского. Я у папеньки спрашивал, так он сказал, будто его дядя со стороны барона Фридриха имеет лен под Катанией…
— Катания, — понимающе кивнул русский. — По-моему, километров тридцать-сорок к югу отсюда, если я ничего не напутал и правильно помню карту. Вот и объяснение. Приехали морем в Катанию, погостили, а сейчас направляемся в Мессину. Лошадей, ясен пень, в кости проиграли. Устраивает?
— Вот что, — подал голос Гунтер, решивший окончательно проснуться. — Вы, господа, думайте, что и как, только подальше отойдите, — германец встал, отряхнул штаны, подняв облачко невесомой беловатой
