культурой... – глубокомысленно начал титулярный советник, но интереснейшей дискуссии не суждено было продолжиться.
Где-то наверху раздался тихий свист, и в газовых рожках, колыхнувшись, вспыхнули голубоватые язычки пламени. В потайной комнатке стало светло.
Эраст Петрович обернулся, задрал голову и увидел, как под потолком в стене открылось малюсенькое окошко. Из него на титулярного советника уставился раскосый глаз.
Донесся приглушенный смешок, и знакомый голос сказал по-английски:
– Вот это сюрприз. Ждал кого угодно, но только не господина дипломата. Я знал, Фандорин-сан, что вы человек ловкий и предприимчивый, но это уж...
Суга! Но откуда он узнал?
Вице-консул молчал, лишь жадно вдыхал воздух, проникавший в тесное помещение через узкое отверстие.
– Кто вам рассказал о тайнике? – продолжил интендант полиции, не дождавшись ответа. – О его существовании кроме меня знали только инженер Шмидт, двое каменщиков и один плотник. Но они все утонули... Нет, я положительно заинтригован!
Главное – не скоситься в угол, где затаился Асагава, сказал себе Эраст Петрович. Суга его не видит, уверен, что я здесь один.
И еще мысленно пожалел, что не взял у Доронина несколько уроков баттодзюцу, искусства выхватывать оружие. Сейчас бы молниеносным движением выдернуть «герсталь», да всадить злодею пулю в переносицу. С открытым окошком до утра не задохнулись бы, а утром пришли бы люди и освободили пленников из капкана.
– А вы? Как вы-то узнали, что я здесь? – спросил Фандорин, чтобы отвлечь внимание интенданта, сам же убрал руки за спину и слегка потянулся, вроде как плечи затекли. Пальцами нащупал плоскую кобуру.
Боковым зрением отметил движение в углу – кажется, инспектор тоже доставал оружие. Да что проку? Оттуда в окошко ему не попасть, а при малейшем подозрительном шорохе Суга спрячется.
– Казенная квартира начальника полиции находится по соседству. Сработал сигнал, – охотно, даже горделиво объяснил Суга. – У нас хоть и Азия, но за новинками прогресса стараемся следить. Я удовлетворил ваше любопытство, теперь вы удовлетворите мое.
– С удовольствием, – улыбнулся титулярный советник и выстрелил.
Палил с бедра, не тратя времени на прицел, но реакция у интенданта была отменной – окошко опустело, и невероятно удачливый выстрел (не в стену, а точно в отверстие) пропал зря.
У Эраста Петровича заложило уши от грохота. Он похлопал себя ладонью по левой стороне головы, потом по правой. Звон сделался тише, и донесся голос Суги:
– ...чего-то в этом роде и был настороже. Если будете вести себя невежливо и не отвечать на вопросы, сейчас закрою заслонку и вернусь через пару дней, забрать труп.
Асагава бесшумно поднялся, прижался спиной к стеллажу. Револьвер держал наготове, но теперь Суга не подставится, это было ясно.
– Приходите, приходите. – Эраст Петрович прижал палец к губам. – Заберите мое бренное тело. И не забудьте клей. Вам придется провести несколько лет, склеивая десять тысяч бумажных к-клочков – ваши драгоценные досье. Я пока успел изорвать лишь содержимое семи папок, а их тут по меньшей мере сотни две.
Молчание. Кажется, интендант задумался.
Инспектор показал жестами: поднимите меня, чтоб я достал до окошка. Фандорин пожал плечами, не очень веря в эту затею, но в конце концов почему не попробовать?
Ухватился за стеллаж, рванул. На пол с грохотом посыпались папки, и, воспользовавшись шумом, вице-консул подхватил Асагаву за талию, рывком поднял на вытянутые руки, прижал животом к стене – чтоб легче было держать. Не столь уж японец оказался и тяжел, фунтов полтораста, а Фандорин ежеутренне отжимал по сорок раз две чугунные сотенные гири.
– Что вы там делаете? – крикнул Суга.
– Опрокинул полки. Почти случайно! – И тихо инспектору. – Осторожней! Чтоб не заметил.
Через несколько секунд Асагава хлопнул товарища по плечу – спускай, мол.
– Не выйдет, – шепнул он, ступив ногами на пол. – Окошко слишком мало. Или заглянуть, или просунуть ствол. Одновременно невозможно.
– Фандорин! Мои условия таковы, – объявил интендант. Кажется, он стоял под самой стеной, так что увидеть его Асагаве все равно бы не удалось. – К полкам вы больше не прикасаетесь. Называете мне имя того, кто рассказал вам об архиве. После этого я вас выпущу. Разумеется, предварительно обыскав – чтоб не прихватили чего-нибудь на память. И, первым же пароходом, прочь из Японии. Если, конечно, не желаете переселиться на Иностранное кладбище в Йокогаме.
– Врет, – шепнул инспектор. – Живым не выпустит.
– Условия честные! – крикнул Фандорин. – Имя я вам назову. Но и только.
– Ладно! Кто сказал вам об архиве?
– Ниндзя из клана Момоти!
Судя по наступившему молчанию, Суга был потрясен. А значит, поверил.
– Как вы на них вышли? – спросил интендант после полуминутной паузы.
– Этого я вам не скажу. Мы договаривались лишь об имени. Выпускайте!
Не глядя взял первую попавшуюся папку, вынул оттуда несколько листков и стал рвать, подняв руки поближе к отверстию.
– Хорошо! Уговор есть уговор. Кидайте сюда ваше оружие!
Асагава кивнул и распластался у стены – там, где должна была открыться дверь.
Приподнявшись на цыпочках, Фандорин бросил «герсталь» в отдушину.
В окошке потемнело – вновь появился глаз. Внимательно осмотрел Фандорина.
Тот стоял напружинившись, готовый отскочить в мертвую зону, если вместо глаза в квадрате появится дуло.
– Раздевайтесь, – велел Суга. – Совсем. Догола.
– Это еще зачем?
– Хочу убедиться, что у вас не припрятано еще какого-нибудь оружия.
Видя, что Асагава осторожно, двумя пальцами взводит курок, Фандорин быстро сказал:
– Только не вздумайте стрелять. Пока изготовитесь, я отпрыгну в сторону. И тогда уговору конец.
– Слово чести, – пообещал интендант.
Разумеется, солгал, но слова Фандорина предназначались не ему, а инспектору, и тот понял – сделал успокоительный жест: не буду.
Раздевался титулярный советник медленно, демонстрируя глазу каждый предмет своего туалета и затем бросая его на пол. Наконец, остался в наряде Адама.
– Хорошо сложены, – одобрил Суга. – Только живот слишком впалый. Хара у мужчины должна быть поплотнее. Теперь повернитесь спиной и поднимите руки.
– Чтоб вы прострелили мне затылок? Ну уж нет.
– Ладно. Одежду под мышку. В другую руку штиблеты. Как открою дверь, медленно выходите.
Хитрая дверь отпрыгнула. Открылся проем.
– Живьем, – одними губами прошелестел Эраст Петрович, проходя мимо Асагавы.
В кабинете горел яркий, слегка подрагивающий свет. Суга стоял на том самом стуле, который давеча приставил к стене вице-консул. В руке у интенданта чернел большой револьвер (кажется, шведский «хагстрем»), фандоринский «герсталь» лежал на столе.
«ГОЛЫЙ ВИЦЕ-КОНСУЛ ЗАСТРЕЛЕН В КАБИНЕТЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИЦИИ», мелькнуло в голове дипломата.
Ерунда, стрелять он не станет. Здесь не герметическое помещение, где стены гасят звук. Услышат дежурные, прибегут. Зачем ему? Но живым отсюда, конечно, выпускать не собирается.
Не останавливаясь, лишь коротко взглянув на интенданта, Фандорин прямиком направился к
