редактору, нужно срочно приехать – лучше прилететь на вертолете, и взять на себя роль Бэтмена.
– Наташа, что случилось? – спокойно поинтересовалась Алиса. – Ты можешь мне сказать?
Вопрос был риторический, Наташа рявкнула: «Нет!» – и бросила трубку.
Дело в том, что пока Алиса кемарила у себя в кабинете и таращилась на зомбированных сотрудников, делающих вид, что в этот отвратительно серый и промозглый осенний день отлично выспались и все соображают, Наташа, Маша, визажистка и парикмахерша украшали Тину Канделаки, которую один из самых известных фотографов Москвы снимал для интервью.
Полчаса назад все шло по плану, а теперь – на тебе! Что могло случиться? Канделаки не хочет сниматься? Вряд ли – она не психопатка, понимает, что делает. Фотограф пришел пьяный и умер? Не может быть! Не тот он человек. Пожар?
Алиса за четверть часа добралась до Мясницкой, вприпрыжку добежала до подъезда, ворвалась в мастерскую и застала удивительную мизансцену. Тина говорила по телефону. Она держалась, но было заметно, что ей очень хочется отсюда смыться – и подальше. Тину заслонял собой охранник – очень мужественный громила с таким выражением лица, будто все остальные – его личные враги. Поодаль тряслась Маша – она почти рыдала, рядом с ней, скрестив руки на груди, курила Наташа, а немного в стороне Дима оживленно, но тихо беседовал со своим адвокатом.
Алиса чуть пошатнулась, заметив Диму, но взяла себя в руки, поздоровалась с Тиной – громила нахмурил брови и дал понять, что к телу телезвезды лучше не приближаться, после чего резко спросила у Наташи:
– Ну?
Дима лишь бросил взгляд – даже не поприветствовал ее, и Алисе потребовалась вся сила воли, чтобы не закричать: «Эй, парень! Знаешь меня? Это со мной ты трахался последние полгода!», но она решила не обострять ситуацию.
Наташа кивнула и направилась в укромный уголок в другом конце студии, увлекая за собой Алису.
– Слушай! – зашептала она. – Мы в полной жопе! Канделаки притащила с собой «Каррера и Каррера» – браслеты, серьги, колье и все такое. Ну, для красоты. И охранник при ней, – она указала на громилу. – Ну, вот, мы ее красим, все такое, а потом – бац! – нет сережек с бриллиантами. Ищем-ищем, охранник в бешенстве, всех запер, сказал, либо он сейчас ментов вызовет, либо сам нас обыщет. В итоге серьги нашлись у Маши.
Алиса все еще стояла, уставившись на Наташу. Она не могла произнести ни слова.
Наташа помахала у нее перед лицом руками.
– Очнись! Что делать?
Алиса невольно обернулась на Диму. Как ни странно, он тоже смотрел в ее сторону. Алиса пошла к нему, и он двинулся навстречу.
– В принципе ничего страшного не произошло, – заявил он. – Служба безопасности говорит, что не будет поднимать шума, так как драгоценности нашлись.
– Ага, – кивнула Алиса и пошла беседовать со службой безопасности.
Беседа была краткой и выразительной: громила неоднозначно намекнул, что с удовольствием засадил бы их в тюрьму – всех, включая и Диму, и фотографа, и отсутствующих сотрудников редакции, а лучше бы – пристрелил, чтобы не мучились от зависти и клептомании. Но так как именно сегодня у него неконтролируемый приступ всепрощения, то он сейчас заберет драгоценности и уедет – с надеждой, что ни одного человека из тех, с кем он имел несчастье здесь познакомиться, он никогда не увидит в магазинах «Каррера и Каррера».
И он уехал, а за ним и Канделаки, которая, разумеется, сегодня сниматься отказалась. Пока Алиса сухо извинялась – ей-то что, это же не она украла сережки, Маша с Димой вышли в другую комнату и начали выяснять отношения. Алиса осторожно приблизилась к месту, откуда хорошо было слышно их беседу, и поняла, что Маша рыдает, а Дима отказывается принимать ее жалкие оправдания.
Вскоре он ушел. Махнув Наташе, чтобы оставалась, где сидит, Алиса вышла и положила руку на плечо заместительнице главных редакторов.
– Не понимаю! – Маша была на грани истерики. – Я не брала эти чертовы сережки! Я не могла!.. Какой ужас! Все потерять... Работу, любимого... Меня уволят?
– Разберемся, – слукавила Алиса. – Он тебя бросил?
Маша понурилась.
– Сказал, что это ужасно... А ты рада, да? – неожиданно перешла она в наступление. Даже туман в глазах развеялся – они теперь лихорадочно блестели.
– Возможно, – не стала отрицать Алиса.
– Как все удачно складывается! – Маша уперла руки в боки. – Сначала Оля, теперь я... Ты что, все это нарочно подстроила?
– Что ты несешь? – Алиса сделала шаг назад.
– Послушай, что я скажу! – надвигалась на нее Маша, которая сейчас была очень похожа на одного из персонажей романа «Пролетая над гнездом кукушки». – Я чувствую, это твоих рук дела! Ты же нас всегда ненавидела и мечтала сжить со свету! Так?!
– О, да!
– Тебе даже не стыдно в этом признаться, потому что ты – ведьма, ты – стерва, ты злобная и ненавидишь всех, кто не похож на тебя! Ты меня подставила!
Алиса нервно рассмеялась. Уж больно странно выглядела Маша.
– Как я могла тебя подставить? – усмехнулась она. – Может, я подкупила охранника? Или Наташу?
– Не знаю... – Маша покачала головой. – Но от тебя пахнет злом. Ты – дрянь.
В дверном проеме показалась Наташа. Вид у нее был встревоженный.
– Вы о чем? Что происходит? – спросила она.
Девушки уставились на нее.
– Маша говорит, что я – злобная стерва и будто я виновата в том, что она стащила серьги, – произнесла Алиса.
Наташа сделала такое лицо, словно перед ней стояла не Маша, а ротвейлер, у которого изо рта текла пена. Маша толкнула ее, захлопнула дверь и прижала Алису к стенке.
– Из всех нас именно ты веришь только в деньги, – прошипела она. – А я для тебя всегда была дурой, которая читает гороскопы, «Магию Космо» и верит в то, чего вроде бы нет! Я тебе сейчас скажу то, в чем никогда никому не признаюсь – я помню, как положила серьги в карман, и еще подумала – а зачем я это сделала? Я будто видела себя со стороны – так, словно это сделал кто-то другой! Все было, как в гипнозе, и только я решила вернуть сережки – их хватились! Не кажется тебе это странным?!
– Нет, – Алиса покачала головой. – Так говорит большинство уголовников: «веришь, начальник, и тут жаба превращается в двенадцатилетнюю девочку!»
– О-о! – взвыла Маша. – Я чувствую, что от тебя идет зло, и могу лишь предупредить тебя – берегись! Зло возвращается назад!
– Да что вы все заладили!.. – возмутилась Алиса и осеклась. – Отойди от меня, припадочная! – опомнилась она и толкнула Машу. – Наташа! Иди сюда!
Из студии вылетела переполошившаяся Наташа.
– Забирай нашу преступницу, и поехали, – распорядилась Алиса. – Жду в машине.
Ассистент фотографа донес сумки с одеждой, девицы уселись на заднее сиденье (то ли Наташа боялась, что Маша выпрыгнет на ходу, то ли предпочитала «злобной ведьме» воровку – то ли у Алисы началась паранойя), и они потащились по пробкам, которые образовались за последние полчаса. И может, Алисе почудилось, но она могла поклясться, что слышала, как Маша уже спокойно и устало уверяет Наташу, что «конечно, она дала жару, а как иначе – она ведь не крала эти серьги, у ее мамы – пять пар таких же, и она, Маша, готова признать, что про ведьму – это бред»... Ага, подумала Алиса, значит, Наташа подслушивала... «но она (Маша) очень чувствительная, ее даже в детстве водили к парапсихологу, и она чувствует, что у Алисы черная аура»...
– Девочки, я все еще здесь, и я не таксист, так что соизвольте не обсуждать меня в моем присутствии! – одернула она девиц, впрочем, без раздражения.
Это было занятное чувство – страх. Особенно если боятся тебя. Не потому, что ты можешь уволить,
