затянуться. Но у него есть мы...
Маша покачала головой.
– У него есть мы, – повторила Вера. – И уж мы-то расставим все точки над «i».
– Жестокая ты, – вздохнула Маша.
– Привыкай! «Чтоб добрым быть, я должен быть жесток»... Шекспир.
– Ой, нехорошие у меня предчувствия... – Маша схватилась за голову.
– Кесарю – кесарево, – подытожила Вера.
– А если она его любит? – воскликнула Маша.
– Любит, – согласилась Вера. – За то, что он может для нее сделать. Ты же посмотри – она сухая, как хворост. Такие не любят, такие ценят. Или оценивают.
– Ну-ну... По-моему, мы нарываемся на неприятности...
– А зачем тогда жить? – расхохоталась Вера. – Этим мы и отличаемся от людей, дорогая! Могла бы уже догадаться.
На следующий день они приехали к Насте, которая жила в мансарде с видом на Кремль. Кремля, правда, было мало, но одна башенка все же виднелась, и – клочок Манежной площади.
В квартире у Насти была невозможная чистота – словно где-нибудь в чулане прятались горничные, но при этом уютно и симпатично. Хозяйка – еще вчера блистательная дама, сегодня встретила их в спортивной форме и джинсовой жилетке.
– Ну, Вера, я вчера имела такой неприятный разговор! – тут же набросилась она на гостей. – Меня эта мымра просто за-ко-ле-бала! Она не пьет, не курит, дрожит, как будто у нее болезнь Паркинсона, при любом матерном слове... И она увела Андрея в двенадцать, потому что им «рано вставать»! – завопила Настя. – Не удивлюсь, если при таком режиме он растолстеет, начнет заправлять рубашку в джинсы и увлечется футболом!
Маша неуверенно хихикнула.
– Вообще-то, если честно, я не знала, что от этого люди толстеют, – пробормотала она.
– Милая! – Настя бросилась на нее, распахнув объятия. – Стокгольмский синдром... – сообщила она Вере. – Эта Таня – мымра, зануда и просто сука, так что не сдерживай себя, не ищи в ней ничего положительного! Бесполезно! Она просто невыносима! Муся говорит, что она уже завела свои порядки: с утра они вместо кофе пьют зеленый чай с медом...
– О боже! – вырвалось у Веры, которая приложила руку к груди и привалилась к стене.
– Да! – энергично кивнула Настя. – Не едят после шести, и вообще, в основном употребляют только вегетарианскую еду, приготовленную на пару! Она записала Андрея на йогу, а еще уговаривает его съездить в Тибет.
– В Тибет? – ахнула Вера. – Она что, думает, там есть пятизвездочные кельи?
– Зато там есть прекраснейшие скорпионы! – воскликнула Настя. – Так что пусть едет!
– Девочки, ну вы и мегеры! – рассмеялась Маша. – Я вообще-то не уверена, что мне все это нужно.
– А мне плевать! – Настя плюхнулась на диван и потянулась за цукатами. – Мне нужно! Вер, а Вер, а нельзя ему что-нибудь подсыпать, чтобы у него от этой Тани началась эпилепсия?
– Ну-ну-ну... – укорила ее Вера. – Все не настолько серьезно...
– Ничего себе не серьезно! – возмутилась Настя. – Мы тут пашем, зарабатываем деньги, повышаем эрудицию и даже делаем липосакцию, а какая-то жаба вдруг приходит и хватает своими липкими ручонками музейные ценности! Ха-ха-ха! Насмешила!
– Это Андрей – музейная ценность? – поинтересовалась Маша.
– А то нет?! Молодой, красивый, богатый, умный... Хочешь сказать, таких много?
– А вы точно уверены, что мы поступаем правильно? – жалостливо обратилась к ним Маша.
– Мы – ведьмы, поэтому поступаем так, как нам вздумается! – заверила ее Настя.
Маша пристально посмотрела на Веру, но та лишь осторожно покачала головой и незаметно для Насти приложила палец к губам. Позже, когда Настя пошла переодеваться, Вера прошептала:
– Она моя клиентка, и во все это верит, но, естественно, знает не больше, чем ей положено. Она имела в виду ведьму, которая, типа, стерва, а не в прямом смысле. Так что ты осторожней...
– Это ты осторожней, – пробурчала Маша.
– Ладно тебе... – примирительно улыбнулась Вера, которая явно чувствовала, что где ни попадя переходит границу дозволенного.
– У меня есть план, – сообщила Настя, выглянув из гардеробной.
Маша заглянула в комнату и невольно ойкнула: в здоровенных шкафах от пола до потолка были совершенно пустые полки – лишь в нескольких отделениях висела одежда.
– Да! – с гордостью кивнула Настя. – Пока я не познакомилась вон с ней... – кивком головы она указала на Веру, – я жила как в бреду. А потом поняла, что триста пар джинсов – это просто комично, я же не надену их и за всю жизнь. Все отдала, и теперь наслаждаюсь вещами, которые покупаю не потому, что у меня внутри пустота, а потому, что они мне нравятся. Я раньше могла запросто купить три платья от «Прада» – каждое за пять тысяч долларов – и потерять их в шкафу. Через год смотрю: батюшки, я же их ни разу не надела! Нормально?
Маша признала, что это ненормально, но пожалела, что не была знакома с Настей тогда, когда та раздавала гардероб.
– У тебя что, с деньгами проблемы? – догадалась не в меру проницательная Настя.
Маша отнекивалась, но Настя с таким упрямством повторяла «дают – бери», что та призналась о долге в полторы тысячи баксов – и тут же эти полторы тысячи получила, плюс кольцо от Стивена Вебстера в виде двух черепов, усыпанное черными сапфирами.
– Рок-н-ролльная коллекция! – гордо заявила Настя.
Маша пока только удивлялась – она еще не привыкла к знакомым, которые вот так, запросто, расстаются с деньгами – особенно когда их не просишь, но решила, что раз уж она ведьма, то жизнь у нее – сплошное волшебство. Наверное. По крайней мере, раньше ей точно никто не дарил дорогих украшений – просто так. И за дело тоже не дарили.
– Я не понимаю, как мы все это устроим! – жаловалась Маша, когда они ехали от Насти в сторону Белорусской. – Мы что, будем плести интриги и все такое?
Вера тяжело вздохнула.
– Нет, мы объявим по радио, что Таня пишет с ошибками, и станем надеяться, что Андрей ее из-за этого бросит! Ты дура, да?
– Возможно, – Маша пожала плечами. – Но у меня в голове не укладывается...
– Значит, у тебя в голове бардак! – заявила Вера. С этим трудно было не согласиться, так что Маша лишь кивнула, а Вера продолжила: – А как ты хотела? Надо бороться за себя, а не сидеть сложа руки...
– Ну вот... В том-то и дело... Я же не уверена, что борюсь за себя... – промямлила Маша.
– Ох, глупая ты баба, невежественная, темная женщина... – запричитала Вера. Она резко перестроилась в правый ряд, припарковалась и повернулась к Маше: – Моя дорогая! – торжественно обратилась к ней она. – Ты больше не человек. Ты умерла и снова родилась, чтобы стать ведьмой, а мы, личности потусторонние, существуем в мире людей все ж таки легально, и существуем мы для того, чтобы самым нахальным образом вникать в дела человеческие, прости за пафос. В конце концов, Земля – это всего лишь затяжной спор между Богом и Дьяволом о том, что такое человек – слабое, греховное создание или подобие божье. Не забывай, Сатана – всего лишь падший ангел, а не отдельная, независимая величина. И еще! – Вера наклонилась к Маше. – Я просто чувствую, что между тобой и Андреем есть нечто. И Таня тут – явно лишняя.
– Как мне это надоело! Вы меня только путаете! – возмутилась Маша.
– О! – Вера подняла вверх указательный палец. – Сечешь фишку! В чем твоя основная задача? В том, чтобы понять, чего ты и в самом деле по-настоящему хочешь! Поймешь – станешь ведьмой. Не поймешь – будешь ходить в лиловой хламиде и гадать на кофейной гуще.
– Спасибо, ты мне очень помогла! – буркнула Маша.
– А теперь займемся телевидением! – оповестила ее Вера и тронулась с места.
– Что?!
– Дамы и господа! – развеселилась Вера. – Прошу вашего внимания! Потомственная ведьма,
