правильное решение. И заснула. Причем спала до пяти вечера – видимо, душе требовался отдых. Очнувшись под треньканье мобильного, обнаружила шестнадцать непринятых вызовов («принятые» и «непринятые» вызовы Маша отчего-то всегда читала как «приятные» и «неприятные») – пять было от Андрея, остальные от Номер засекречен. Сейчас звонил Номер засекречен.
– Да! – сурово произнесла Маша в трубку.
– Маша, это Тина, – ласково отозвался телефон. – Надо встретиться.
– Не уверена, – отрезала Маша.
– Тебя никто не спрашивает! – одернула ее Тина. – Тебе придется явиться на заседание – хочешь ты этого или нет.
– Что еще за заседание? – разнервничалась Маша.
– Будем обсуждать твое недостойное поведение, – ухмыльнулась Тина. – Сама приедешь или за тобой выслать охрану?
Маша вздохнула, сказала, что приедет сама, записала адрес и решила, что сейчас самое время смыться. Но вот вопрос: куда убегают опальные ведьмы? У нее и мысли не было явиться на так называемое заседание – Маша была уверена – это ловушка. Она поспешно приняла душ, приехала домой, собрала вещи и деньги, вызвала лифт, но в последнее мгновение передумала и пошла пешком. И тут случилось нечто, что действительно ее напугало. Тени в углу – кстати, что их отбрасывало? – сгустились: сделались похожи на чернильные лужи, и Маша уже спиной почувствовала, как они оторвались от пола и бросились к ней. Все произошло так быстро, что она не успела даже испугаться, – какие-то существа схватили ее, запихнули в лифт, и тот помчался вниз, проскользнул первый этаж и рухнул в глубину. Сердце колотилось с такой силой, что Маша даже перестала пугаться демонов и возможной расправы – она просто умрет от разрыва сердца, и тело ее не найдут никогда, и никто не придет на ее могилку, никто не скажет, что она была верной подругой, хорошей дочерью и талантливым человеком. Но лифт остановился, демоны – а это были они, хоть Маша и старалась не поднимать головы, но она точно знала – в нее вцепились исчадия Ада, или Тьмы, или какое- нибудь иное порождение зла – выволокли ее в темный коридор, протащили метров двести и подняли вверх по лестнице. Вместе с Машей прошли сквозь стену – ощущение было новым и очень неприятным, но немного отвлекло от текущих событий, бросили на пол в какой-то каморке и вышли сквозь толстую деревянную дверь. Маша осмотрелась. Подвал, что ли... Здесь было сыро и душно – отвратительное сочетание, а дверь на вид казалась довольно ненадежной. Маша прислушалась – ни шагов, никаких других признаков жизни... Маша повернула ручку двери, бормоча заклинание, которому ее научили на сеансах черной магии, но дверь потряс такой устрашающий рык, что Маша отпрыгнула в сторону и спряталась в углу.
Время тянулось очень-очень долго. Маша пыталась уснуть, но ее одолела пренеприятная, тревожная дрема, и почти наяву мерещились кошмары, так что она решила бодрствовать, как бы мучительно это ни было.
Наконец за дверью послышались голоса, заскрежетал ключ в замке, дверь распахнулась, и Маша увидела сухонькую женщину средних лет, которую сразу же прозвала Мэри Поппинс. За Мэри Поппинс топтались демоны – Маша их наконец разглядела, и зря – мерзкие оказались твари. Они прошли по широкому каменном подвалу, поднялись по узкой лестнице и вышли на кухню. На огромную кухню с огромными окнами, которые выходили в заросший кустами двор. Из кухни выбрались в коридор, а из коридора попали в холл, который поразил Машино воображение. Это был небольшой дворец – на второй этаж вела широчайшая лестница, устланная ковром, пол в холле был отделан мрамором, всюду красовалась цветная лепнина, а стены были затянуты изящными гобеленами. Но ее уже вели наверх, и, миновав несколько залов, они оказались у чудесных дубовых дверей. Демоны встали сзади, а Мэри Поппинс открыла створки и кивком пригласила Машу войти.
Внутри кабинета, обшитого дубовыми панелями, даже потолок был отделан деревом, ее ждали несколько человек. Тина, Зоя, мужчина в шикарном черном костюме и две дамы – одна довольно грузная, с большими глазами немного навыкате и с шикарными черными волосами, разделенными посередине пробором и затянутыми сзади в пучок, а вторая была похожа на архиобраз двадцатых годов – темные волосы, прическа каре с острыми клиньями, губки бантиком, платье на бретельках, шаль. Дамы смотрели на Машу с интересом, но без сочувствия, а мужчина и вовсе не стеснялся – разглядывал ее с ног до головы, как манекен в витрине.
Маша сообразила, что ухаживать за ней не будут, и села на стул с подлокотниками – как раз напротив всей честной компании. Мэри Поппинс вошла с подносом, поставила на стол кофейник и раздала чашки всем, кроме Маши. Маша лишь усмехнулась – подчеркнутое хамство, но что делать?
Когда все получили кофе и Мэри Поппинс ушла, мужчина откинулся на спинку кресла и заявил:
– На вас поступила жалоба.
– Замечательно, – кивнула Маша.
– Вы самовольно известили смертную о нашем существовании и даже провели экскурсию по местам, которые обычный человек не замечает, даже если проходит мимо. Это серьезное нарушение.
Маша пожала плечами. Что, надо каяться?
– Но у нас интересный случай, – сообщил мужчина. – Мы имеем двух истцов... – он обернулся в Зое и Тине. – И у них совершенно противоречивые требования. Уважаемая Тина настаивает, чтобы вас оставили на Земле, но хочет забрать вашу подругу...
– Что значит «забрать»? – всполошилась Маша.
– А уважаемая Зоя требует, чтобы вы перешли в ее ведомство за пределами Земли.
Маша мрачно смотрела на них, так как догадывалась, что все это значит.
– Учитывая неправомерность ваших поступков, но и не исключая некий двусмысленный интерес, который истцы имеют в этом деле, опираясь на предысторию, но и учитывая то, что вы в некотором смысле оказались жертвой противодействующих сторон... – бубнил мужчина. – Мы остановились вот на каком решении, – он выдержал паузу. – Мы представляем вам самой решить, каким будет наказание. Либо вы, либо ваша подруга, из-за которой, собственно, и возник прецедент, должны будете покинуть пределы Земли по истечении трехдневного срока. Вам ясно решение суда?
Маша похлопала глазами и наконец спросила:
– То есть одна из нас должна умереть?
Все трое кивнули.
– Можете не беспокоиться – о вашей подруге позаботятся, – утешила ее грузная дама.
– Прекрасно... – пробормотала Маша.
– Ладно, – мужчина поднялся и посмотрел на часы. – Мне пора, уважаемые. Оставляю вас втроем.
– С ними? – с ужасом воскликнула Маша, ткнув пальцем в Зою и Тину.
Но девицы только закатили глаза и вышли вслед за председателем.
Маша с опаской поглядывала на оставшихся дамочек, но те вели себя вполне дружелюбно и даже предложили ей кофе.
– Тебе предстоит нелегкий выбор, – произнесла та, что с короткой стрижкой.
– Смотри на вещи широко, – посоветовала вторая. – Ты же знаешь, что есть этот мир, и есть другой. Ты больше не человек, ты знаешь, что существует другая жизнь...
– Ничего я не знаю! – возмутилась Маша. – Я только знаю, что вы хотите лишить жизни мою подругу...
– Или тебя! – первая подняла вверх указательный палец.
– Или меня, – поправилась Маша. – И я уверена – это несправедливо!
– Несправедливо? – воскликнула дама с пучком. – А знаешь ли ты, как трудно быть справедливой? Знаешь, что это за работа – решать за вас ваши судьбы? Ты думала, почему люди ведут себя, как стадо взбесившихся слонов – топчут все на своем пути, а потом требуют справедливости? А? Давай заканчивать, – обратилась она к подруге.
– По идее, мы вообще не должны были предоставлять тебе право выбора, – сказала та. – Мы бы просто забрали эту твою Ксюшу, но тут замешаны высшие интересы, и мы нашли компромисс. Постарайся принять зрелое решение.
Маша вышла из кабинета, Мэри Поппинс проводила ее до парадного входа (на этот раз – никаких демонов, никаких подвалов), и она оказалась в одном из переулков, что шли от Тверской. Она обернулась и посмотрела на дом глазами обычного человека. Старинный особняк, весь в лесах, в целлофане, двери
