бы, что счастье в твоих крепких объятиях?
Настя отрыдала свое и начала, как ей казалось, новую жизнь. Но вытравить из себя жертву оказалось ох как непросто.
Тот же Боря. Она любила себя, честное слово. Но поставила не на ту лошадку – Боря любил себя еще больше. Как ни крути, трудно угадать, куда повернет жизнь.
И все-таки Римма была в нее влюблена. Настя знала – у той были женщины. Иногда, под настроение, и вообще она каждый месяц меняла любовников – друзья называли очередного «Мистер Ноябрь», «Мистер Июнь», любила мужчин, признавала только настоящее, гетеросексуальное удовольствие, и женщины у нее были какие-то декоративные, для эпатажа, но Настя, давно расширившая горизонты, понимала – это чуть больше, чем дружба. Она не знала, чем обаяла эгоистичную Римму, но, видимо, что-то нашлось в ней такое, особенное.
Иногда Римма дарила ей украшения – с барского плеча, и Настя никогда не отказывалась – забыла уже, что такое отказывать себе в удовольствиях. Правда, Насте часто казалось, что подруга жалеет о приступах щедрости, но это ее не очень беспокоило.
И вот такую вот Римму, с длинными, сейчас выпрямленными шоколадными волосами, глазами ведьмы, шалями, юбками в пол, мундштуками и перстнем с черным бриллиантом в десять карат, Настя решила натравить на Галю.
Римма явилась в салон, и все затрепетали. Простое черное платье из тонкого хлопка с зап?хом подчеркивало тонкую талию, длинные стройные ноги и высокую грудь. Сквозь черную же ажурную шаль просвечивали мускулистые загорелые руки, а на ногах, несмотря на немалый рост – сто восемьдесят, были черные босоножки от «Прада» – легкие, как дыхание, с каблуком десять сантиметров. На голове – шелковая черная бандана. Дьяволица.
И ей сорок два года. Почти невозможно поверить.
Галя плелась за ними, как ослик Санчо Пансы.
Не то чтобы они ее игнорировали. Просто такая уж была расстановка сил.
Поехали в «Боккаччино». У Риммы там был любимый столик.
– Чем вы занимаетесь? – тоном взыскательной учительницы поинтересовалась Римма у Гали, когда они расселись и сделали заказ.
– Ну... – замялась Галя. – Раньше я работала бухгалтером, а сейчас пока ничем. Хочу написать роман, – неожиданно добавила она.
– Да-а? – увлеклась темой Римма. – О чем?
– Ну-у... Женский роман.
– А сюжет уже есть? – добродушно упорствовала Римма.
– Почти.
– А ты с Максимом советуешься? – спросила Настя.
– Он пока не знает, – раскраснелась Галя. – Я просто подумала, что писать книги – это ведь так легко. Сел и написал. Все пишут об одном и том же. Что такого сделала Робски, чего не могу я? – хихикнула она.
– Ну, в общем, да, – кивнула Настя.
– А вы уже что-то писали? – нажимала Римма.
– Нет, но я думаю, у меня все получится. Издатель уже есть.
– О! – Римма вскинула брови. – Вы заключили договор?
– Издатель Максима, – пояснила Галя. – Правда, я думаю, ему надо перейти в другое издательство... – она наморщила нос. – Ну, вот этот, толстый, у тебя на даче был... – она уставилась на Настю.
– Миша, – подсказала та.
– Миша, – повторила за ней Галя. – Там больше платят.
– А что, Миша уже предлагал что-то? – оживилась Настя.
– Звонит каждый день, – с такой гордостью, словно это он ей звонит, сообщила Галя.
– А Максим?
– Максим вроде думает, – нахмурилась та. – О чем тут думать? Ой, а это что, бриллиант? – Галя почти легла на стол, склонившись к перстню Риммы.
– Конечно, – холодно улыбнулась та. – Непохоже?
– А сколько тут карат?
– Десять, – Римма пожала плечами.
Галя с уважением посмотрела на нее.
– У Риммы своя ювелирная марка, – отрекомендовала Настя.
– Какая? – глаза у Гали загорелись.
– «Лилит», – сказала Настя.
Галя выглядела разочарованной.
– Не слышала.
– Ну, это слишком дорого, чтобы быть на слуху, – заявила коварная Римма.
Заявление следовало понимать как «не лезь, Галя, со свиным рылом в калашный ряд».
– В Нью-Йорке у нас заказывают все – от Джей Зи до Мисси Эллиот. Что? – воскликнула она, перехватив взгляд Гали.
Та почему-то смотрела на нее с недоверием.
– Ну-у... Правда?
Римма усмехнулась.
Настя сделала большие глаза.
Галя осталась при своем недоверии.
У Риммы зазвонил телефон. Звонил ее менеджер – насчет яхты, которую хотели арендовать молодые американцы. Повесив трубку, Римма сказала, что в сентябре поедет на яхте в Индию. Может быть.
Галя открыла рот.
Римма пригласила Настю. Та обещала подумать.
Спустя полчаса Римма, поковыряв салат и заплатив за всех, убежала. Видимо, Галя ее утомила.
– А-а... – едва та ушла, Галя наклонилась поближе к Насте. – Что это еще за Джей Зи?..
– Джей Зи – рэпер, парень Бейонси и миллиардер, – сухо пояснила Настя, разозлившись на Римму, бросившую ее с этой мымрой.
– Я знаю! Ну, она же не может... быть знакома с Джей Зи?
Настя уставилась на собеседницу:
– Почему это?!
Галя задумалась.
– Ну-у...
– Почему Римма может быть знакома с Мадонной, с Берлускони, с Бекхэмами, а с Джей Зи – не может?
– Правда, что ли? – Галя затаила дыхание.
– Галя, не обижайся, но я не понимаю, куда ты клонишь! – Настя отодвинула тарелку с пастой.
Тарелка ударилась о стакан.
– Она знакома с Мадонной? – Галя, кажется, находилась на грани обморока.
– Не просто знакома – это ее подруга. В чем дело? Ты думала, Мадонна ни с кем не дружит?
Дальнейший разговор был совершенно бессмысленным – за исключением того, что Максим позвонил сначала Гале, а потом – ей, Насте. Галя сказала ему, что у нее еще массаж и обертывания, а Настя пообещала встретиться с ним через полчаса.
Глава 13
Все-таки она, Настя, идиотка. Может, взять и сжечь все книги? Вдруг это Шекспир, Чехов и Толстой виновны в том, что она – неизлечимый романтик?
А может, как говорит психотерапевт, ей просто очень хочется немного любви – так хочется, что она готова попасть под машину, лишь бы ее после этого кто-то пожалел и полюбил?
Совсем немного. Но любовью настоящей – как в книгах. Фи! Какая чушь!
Надо отключить телефон, запереть дверь и не отзываться на сигналы Максима. Все! Конец!
