– Не стоит так с нами, – добавила Настя.
Девушки пошли к выходу.
– Вы куда? – бросилась за ними Анна. – Это что, все?
– Пока все, – подтвердила Настя. – Мама, извини, но я в бешенстве. Не ожидала от тебя такого свинства.
– А чего ты ожидала? – закричала Анна. – Что я буду терпеливо смотреть, как моя дочь губит себя? Кроме вас, у нас с Аглаей никого больше нет! Я не хочу, чтобы наш род прервался только потому, что две обнаглевшие дурехи решили стать как все!
– Я не хочу быть как все, я хочу бороться на равных! – орала Настя.
– Не существует никаких равных! Пока ты это не поймешь, тебя так и будут отшивать, один режиссер за другим! Тупица!
– По крайней мере, я не стану такой самовлюбленной, жадной и надменной стервой, как ты!
– Как ты говоришь с матерью?
– Как ты того заслуживаешь!
Но Саша уже тащила Настю к дверям, а Аглая отпихивала Анну от дочери.
Усадив сестру в машину, Саша вернулась в дом и на пороге столкнулась с матерью.
– Ма, надеюсь ты-то меня не считаешь тупицей? – устало спросила она.
– Честно? – поинтересовалась Аглая.
– По мере возможностей...
– Саша, ты не тупица. – Аглая покачала головой. – Ты кретинка. Извини, я люблю тебя, но простить не могу. Это такое коварство! Предать семью – да еще с твоими способностями!
Несколько смягчившись от последней фразы, Саша полюбопытствовала:
– Какими способностями?
Аглая в отчаянии всплеснула руками.
– Ты так не ценишь свой дар, что не обращаешь внимания на то, какая ты сильная? Что ж тут можно поделать!
– Ничего, мам, – жестко ответила Саша, развернулась и ушла.
В машине Настя все еще бормотала ругательства, а Саша мрачно таращилась на дорогу. Обеим было тяжело, но, если уж на то пошло, они чего-то подобного ждали. Надеяться, что родственницы отпустят их за здорово живешь, не приходилось.
Аглая потянулась к портсигару, неспешно достала сигарету, прикурила, выпустила дым и мрачно посмотрела на Анну.
– Что происходит? – спросила она, глядя сестре в глаза.
Та лишь пожала плечами. Вид у обеих был испуганный.
Конечно, дело было не в скандале: семейная ссора – дело обыденное, даже приятное. И не в том, что девицы решили отбиться от семейства, – и это поправимо.
– Кажется, тут замешан кто-то еще. – Анна наконец произнесла то, о чем так неприятно было думать.
– Кто?! – возмутилась Аглая, которой очень не хотелось, чтобы подозрения подтвердились, и которая была готова до последнего отбиваться от очевидного.
– А я знаю – кто? – разозлилась Анна. – Вот стою тут, все знаю, просто тебе говорить не хочу!
– Ой... – отмахнулась Аглая, которой неожиданно расхотелось ссориться. – Ладно. Что делать-то?
– Надо с ними помириться, – предложила Анна. – Чувствую, нам стоит быть к ним поближе.
– Коньяк остался? – поинтересовалась Аглая и полезла в шкаф с напитками. – А то у меня какой-то туман в голове...
– Нет, ну это нормально? – в который раз вопрошала Настя, рассекая по комнате с бокалом бренди в руке.
Саша валялась на диване с освежающей маской на лице и листала журнал.
– Нормально, – заявила она. – Если твои родители носят фамилию Лемм.
– У-у... – взвыла Настя. – Меня это просто бесит!
Зазвонил мобильный Саши.
– Да! – рявкнула она в трубку, предполагая, что Аглая желает продолжить разговор.
– Это Матвей, – донеслось из телефона.
– Да, – пискнула Саша.
– Саш, я очень соскучился, – сказал он. – Могу я тебя пригласить в «Фиш»?
«Фиш» был самым респектабельным и закрытым рестораном в городе. Там обедал Лужков, и случайных людей туда не пускали. И еще, по слухам, там была фантастическая рыбная кухня.
– Конечно, – сипло ответила Саша, у которой почему-то часто-часто билось сердце.
– Тогда в восемь я за тобой заеду.
Саша положила трубку, посмотрела сквозь Настю, которая в недоумении наблюдала за сестрой, и вдруг ощутила невероятную легкость – такую, что ноги оторвались от земли и тело воспарило.
– А-а! – завизжала она от восторга, глядя на комнату почти с уровня потолка.
– Ничего себе... – пробормотала Настя.
А Саша парила. Саша летала, и ей казалось, что звучит музыка – что-нибудь вроде «Ты – герой!» Бонни Тайлер, что-то неописуемое, энергичное, торжественное! Она носилась по комнатам, а за ней – с криками и визгами – носилась Настя, и им было так весело, как тогда в детстве, когда они забирались на дуб и сигали в огромный, двухметровый сугроб, который намело на Рождество. Наконец вспотевшая и уставшая Саша рухнула на кровать в спальне, слегка ушиблась о жесткий матрас, но даже не обратила на такую ерунду внимания. Через секунду туда же свалилась Настя, которая принялась щекотать, щипать и мутузить сестру – с детства полюбившийся способ выразить восхищение и одобрение.
– Сашка, вот это было круто! – восторгалась она. – Балдеж! Супер! Кто бы мог подумать!
– Что значит «кто бы мог подумать»? – обиделась Саша.
– Ну... – Настя пожала плечами. – Ты так отнекивалась от наших семейных способностей, что мне иногда казалось – ты не очень сильная... Ну, ты понимаешь...
– Понимаю, – без раздражения согласилась Саша.
– Ты не передумала влюбляться? – вжав голову в плечи, тихо спросила Настя.
– Но я уже влюбилась! – воскликнула Саша. – И это все... – она помахала руками, изображая взмахи крыльями, – от чувств! Доходит до тебя, глупая башка? – И она постучала Насте по голове кулаком.
Настя почесала то место, куда попала сестра, подумала и вздохнула:
– Просто обидно, если ты...
– Если я буду счастливой? – воскликнула Саша.
– Саш, – Настя обняла сестру, – я тебя очень люблю и всегда буду любить, но... Я бы не смогла совсем отказаться... Это как... как изменить пол.
– Жизнь такая штука, Ась, – развела Саша руками. – Приходится делать выбор.
– Возможно... – промямлила Настя.
Настя проводила Сашу, которая ради свидания в «Фише» надела самое красивое черное платье – от Гальяно, подарок Аглаи на Хеллоуин.
– Джон, милый Джон, – сладострастно произнесла Саша, поглаживая оборочки. – Гений!
– Между прочим, если ты не будешь ведьмой, вряд ли ты с ним когда-нибудь встретишься. Он ведь общается только со своими, – ехидно заметила Настя. – То есть с нашими.
– Ничего... – пробормотала Саша, – переживу.
– Да ладно тебе! – расхохоталась Настя. – А кто спал с его фотографией на подушке?
– Я и не надеялась, что будет легко, – вздохнула Саша. – Ну, ладно, я пошла.
