– То, как мы отдыхали в прошлый раз, – теперь моя работа, понимаешь? – лениво произнесла Настя. – Мне даже говорят: вот, сегодня, дорогая, надо б устроить небольшой скандальчик, вот тут для тебя приблизительный сценарий...
– Ой! – удивилась Саша. – А зачем все это надо?
– У Кравица «гениальная» идея: сделать меня светской персоной номер один, чтобы зрители смотрели как бы сериал из моей жизни. То есть дополнительное внимание, стимул...
– Кошмар! – заявила Саша.
– А что я могу сделать? Расторгнуть контракт? – усмехнулась Настя. – У меня договор на пятидесяти страницах – там учтен даже мой менструальный цикл...
– Может, мы его немного того... – Саша неопределенно взмахнула рукой. – Зачаруем?
– Я пробовала, – призналась Настя.
– Да ладно... – расхохоталась Саша. – И как?
– Никак! – воскликнула Настя и сунула Саше под нос коробку с конфетами. – Хочешь?
Саша отодвинула коробку и настороженно спросила:
– Что значит «никак»?
– А то и значит. – Настя пожала плечами. – По нулям.
– Но... – опешила Саша. – Этого же просто не может быть!
– Очевидное—невероятное... – развела руками сестра. – Что я еще могу сказать?
– Просто... – начала было Саша, но задумалась. – Он же... Насть! Почему?
– Потому... – вяло отозвалась Настя. – Может, у него сильная воля.
– Воля?! – ахнула Саша. – Да какая на фиг воля?
– Саш, отстань, я думать не могу, – попросила Настя. – И вообще, у меня тут три трупа и Даша на ложном пути...
Саша прилегла рядом, положила на живот коробку с шоколадом и уставилась на экран. В спальне было так тепло, уютно и покойно, что глаза закрылись, голова потяжелела, и проснулась она только тогда, когда почувствовала, что ее трясут, как яблоню.
– Что?.. – буркнула Саша спросонья.
– Давай просыпайся, мне через полчаса выходить! – торопила Настя.
– Куда?
– На какую-то вечеринку.
– Вот блин! – возмутилась Саша и спустила с кровати ноги. – А я что, не могу здесь остаться?
– Я не подумала... – растерялась Настя. – А! Я же хотела тебя с собой пригласить! Пойдешь?
– Пойду, – кивнула Саша.
Через полчаса они уселись в «БMВ» с водителем, закурили и уставились друг на дружку.
Саша рассматривала потрясающий наряд от Шанель: смесь классики с уличным стилем, все такое черно-белое, а Настя выжидала, что скажет сестра, когда увидит, чего она, Настя, добилась: лимузин, водитель, шампанское «Кристалл»...
Саша приняла от Насти бокал, сделала глоток и произнесла с ухмылкой:
– Значит, и здесь Шанель?
Настя злобно зыркнула на сестру, но не выдержала и расхохоталась.
– Парадокс! – произнесла она, сделав глоток лучшего в мире шампанского. – Мама была бы счастлива.
– А уж бабушка! – фыркнула Саша.
– Как Матвей? – поинтересовалась Настя, вспомнив, что за последние пару месяцев они с сестрой едва говорили по телефону.
Саша вдруг задумалась.
– Слушай, – произнесла она неуверенно. – Что же получается, ты Матвея ни разу не видела?
Настя уставилась на сестру.
– Получается, не видела, – ответила она.
– Как мы до этого докатились? – Саша всплеснула руками.
– Кошмар! – ужаснулась Настя.
– Значит, в субботу ты обедаешь у нас, и шли бы на фиг все твои вечеринки! – приказным тоном сообщила Саша. – Так не годится!
– Не годится, – согласилась Настя и вдруг оживилась: – А давай сегодня оттянемся? По полной!
– А как же контракт? – насторожилась Саша.
– Один раз не считается! – хмыкнула Настя. – Толя, мы вот здесь на пару минут выйдем, – обратилась она к водителю.
– Но в девять... – начал было Толя, однако Настя прямо на ходу стала открывать дверь, так что ему пришлось остановиться.
– Соглядатай, – шепнула Настя Саше. – Контролирует меня.
Они зашли в ничем не примечательное кафе, где официантки скучали, а барменша стояла с таким видом, словно ей в туфли насыпали битое стекло.
– Здрасте. Текила есть? – поинтересовалась Настя.
– Золотая, серебряная... – нехотя начала перечислять барменша, но вдруг вылупила глаза и прикрыла рот рукой.
– Что случилось? – опешила Саша.
– Вы Анастасия Лемм? – все еще с ладонью на губах произнесла девушка, глядя мимо нее.
– Да, – призналась Настя.
– О боже! – воскликнула барменша. Затем взвизгнула: – Девочки! Смотрите, это она!
Кое-как разобравшись с поклонницами, девушки заказали текилы, выпили, и Настя наконец почувствовала, что расслабляется. Тепло взорвалось в животе и ударило в мозг, раскидав все злые, обидные мысли и оставив лишь чувство блаженства и удовлетворения.
– Вот так и спиваются, – сообщила она сестре.
– Брось! В нашей семье не было алкоголиков, – отмахнулась Саша.
– Но я же во всем стремлюсь быть первой, – возразила Настя.
После третьей порции текилы захотелось движения и толпы. Девушки попрощались с персоналом и отбыли под восхищенные вздохи официанток.
Водитель Толя заметно нервничал – еще бы, их не было полчаса! – и сообщил, что Паша звонил девять раз.
Перед клубом стояла грандиозная очередь – сегодня здесь представляли диск известной «мальчиковой» группы. Мальчикам, правда, было немного за тридцать, но они все еще были популярны, а семнадцатилетние девочки все так же толпились у входа и рыдали от отчаяния, что не удастся посмотреть на кумиров.
Толя проводил Настю и Сашу к черному ходу, они прошли по светлому коридору и сразу же очутились в комнате для Очень Важных Гостей.
– Привет, чмок-чмок... – набросился на Настю известный стилист Волков, который, несмотря на то что жил в Москве много лет, так и не избавился от дальневосточного произношения.
Саша с некоторым осуждением уставилась на Волкова, который больше походил на девочку, чем на мальчика, и вспомнила, что Амалия принимала его у себя – омолаживала и удаляла следы пластических операций.
– Вообще, отлично выглядишь, просто принцесса... – Волков засыпал Настю комплиментами. – Че, блин, ты делаешь? – неожиданно заорал он. – Какого... ты со своим прибором сюда лезешь? Не видишь, люди разговаривают?
Саша обернулась и увидела фотографа, который в легком недоумении смотрел на стилиста. Он не был папарацци – обычный светский фотограф, которого пригласили именно для того, чтобы снимать гостей.
Саша оттолкнула Волкова, прижала к себе Настю, улыбнулась фотографу и сказала, кивнув на стилиста:
– Мы не с ним. Мы его вообще не знаем.
Едва тот отошел, как Насте кто-то вцепился в плечо и с силой развернул к себе.
